Стольникову было неизвестно, что Ибрагимов получил информацию о захвате разведчиками части его оружия и снаряжения. Он тут же велел дезактивировать все переговорные устройства, имевшиеся в распоряжении подразделения, оказавшегося под ударом ракет. Тот контакт Акимова со Жданом посредством резервной станции оказался последним. Связь была отключена при помощи тех же чипов, которые находились не только в оружии, но и в рациях. Теперь здесь, в районе высоты, связь была только у Ибрагимова.

Стольников подумал, что делать с «Моторолой», и решил, что лишний груз ему не нужен, даже если всего лишь двести пятьдесят граммов. Он выкинул станцию, переложил винтовочные магазины в свой жилет и бросился с высоты.

Первая встреча с людьми Ибрагимова произошла в пятидесяти метрах от вершины. Не жалея патронов, Стольников расстрелял магазин, свернул в сторону, краем глаза заметил, что положил двух противников, и перезарядил оружие.

Скользя между деревьями, он стрелял, едва только на пути возникала чья-то тень. Своих тут быть не могло.

Бойцы Ибрагимова появлялись из темноты, как пантеры, совершенно неожиданно. Стольников услышал за спиной тяжелое дыхание и топот ног, ускорился и в этот момент почувствовал ногой странное препятствие. Словно носок ботинка зацепился за стебель пшеницы, лежащий поперек дороги.

– Мама дорогая, растяжка! – заорал Саша, нырнул рыбкой и заскользил по траве, закрыв затылок руками.

Взрыв оглушил его. Он слышал, как над ним коротко и остервенело просвистели осколки. Тут же раздался разноголосый вопль. Это кричали преследователи майора. Сработала еще одна растяжка из тех, что были установлены разведчиками.

Саша вскочил и бросился вперед. Над его головой свистели пули, однажды рукав куртки рвануло в сторону.

– Рядом, но мимо! – выдохнул он, торопясь.

Долгий бег вниз по склону сбивает координацию движений. Работают другие группы мышц, нарушается дыхание.

Слева появился боец Ибрагимова. Саша нырнул за дерево, перекрученное в основании и разошедшееся в кроне. Пули срезали над его головой целую охапку веток. Одна из них больно ударила Стольникова в глаз.

«Черт!.. Этого еще не хватало!» – подумал Саша, жалея, что сучок угодил не в левый глаз, а в правый. О прицельной стрельбе теперь не могло идти и речи, хотя с ней и до этого не складывалось. Стольников просто бежал и стрелял почти наугад. Правую ногу тяжелил пистолет. Он мог в любой момент выдернуть «Гюрзу» и открыть огонь, но пока сжимал в руках М16. В лесу она была незаменима.

Через минуту майор понял, что деваться некуда. Стремительный спуск давал ему преимущество в скорости, но лишал маневренности. Выскочив на небольшую поляну в «зеленке», он, сам того не желая, оказался идеальной мишенью. Сил у него хватило только на то, чтобы упасть и покатиться вниз, не давая стрелять по себе прицельно.

Подминая высокую траву, Стольников несколько раз перекувыркнулся через голову и потерял ориентиры. Поднимаясь на ноги, он уже плохо понимал, где юг, где север. Перед ним стояли двое гренадеров из подразделения Ибрагимова. Видимо, они не собирались брать его в плен.

Винтовка при падении отлетела в сторону. Стольников даже предположить не мог, по какую руку от него и на каком расстоянии она находится.

Выстрелить первым ему не удалось. Он снова упал, откатился и появился из-за дерева с «Гюрзой» в руке лишь тогда, когда прозвучала вторая очередь. Пистолет пару раз дернулся в его ладони, и он заскочил за тощий ствол дикой яблони.

Эта остановка могла стоить ему жизни даже не потому, что перед ним оказались двое вооруженных бойцов Ждана. Саша боялся другого. Его могли окружить у подножия. Теперь спасение зависело только от того, сумеет ли он спуститься с высоты быстрее людей Ибрагимова.

Его появления из-за дерева ожидал только один «грузин». Второй корчился на земле, держась обеими руками за грудь.

– Так я попал, что ли?! – прокричал Саша, нажал на спуск еще два раза и снова исчез за деревом.

Ответом ему был вскрик и грязное ругательство на чеченском. Майор не сумел бы спросить по-чеченски, который час, но ему было известно, как звучит на этом языке определение, в приличном обществе заменяемое термином «гомосексуалист».

– Ты знаешь, как зовут детеныша носорога? – спросил майор и приставил пистолет к голове боевика, поджавшего ноги и раненного в живот.

– Н-нет!.. Помоги мне!..

– Обязательно. – Стольников стиснул зубы и нажал на спуск.

Он летел вдоль каменной гряды, между склоном, поросшим деревьями, и крутым обрывом.

«Сколько я пробежал? – подумал Саша. – Километр, два?»

Деревья мешали выбрать ориентиры, но Саша знал, что двигаться ему нужно только вниз. Майор вдруг почувствовал, что им овладевает отчаяние. Ведь понятно же, что там, куда он спешит, у подножия, его уже ждут.

Правый рукав его куртки был пропитан кровью. Стольников понимал, что это просто очередная царапина, что на нем в этом смысле уже пробы ставить негде. Так было, есть и, вполне возможно, будет дальше. По его руке текла кровь, ему приходилось постоянно отирать ладонь о брюки, перекладывая «Гюрзу» в другую. Ныл глаз, в который угодила ветка. Потрепанный, с пистолетом в руке, Стольников мчался навстречу неизвестности.