– Ленок, спасибо, но я не голодная, – вежливо отказываюсь я, разуваясь в коридоре.

– А у нас на обед твой любимый рис и овощи, сделанные на пару, – соблазняет Ленка, приоткрывая крышку кастрюли. До меня доносится аппетитный запах.

– Тогда положи мне немножечко, – соглашаюсь я.

– Вот правильно. Пора бы тебе чуть-чуть веса набрать. Меня пугает твоя нездоровая худоба, как медик тебе говорю, – заявляет заботливая подруга и накладывает мне полную тарелку еды.Накормив и меня, и себя, Лена заботливо ставит в холодильник остальную часть приготовленного, чтобы не испортилось до прихода Валеры. Старательно моет посуду, пока та не начинает поскрипывать, если по ней провести пальцем. Валере с ней очень повезло, все-таки у него примерная жена. Лена заваривает мой любимый зеленый чай с жасмином, неторопливо разрезает лимонный пирог, который готовит почти так, как моя мама, поэтому я никогда не могу отказаться от него.

– Я знаю, что скажу директору модельного агентства! – внезапно выкрикиваю я Ленке. Та от неожиданности роняет нож.

– Что ты скажешь? Зачем меня так пугать-то?

– Фрик-андеграунд и никакого мейнстрима. Я буду только собой! – ору я в порыве настигшего меня озарения.

– Мне очень хочется, чтобы ты добилась цели, – отвечает подруга, облизывая пальцы.

– Главное, верь своей мечте и не позволяй всяким засранцам обижать тебя, – слышится наставление в духе Че Гевары, который внимательно слушает наш разговор каждым своим портретиком на ситцевой скатерти в Ленкиной кухне.

Раздается звонок в квартиру.

– Падает нож – значит, мужчина скоро придет. Наверное, это Валера, – говорю я.

– Ага, это муж, – радуется Ленка и идет открывать дверь.

– Привет, бестия! Отлично выглядишь! – треплет меня по щеке мужчина с веселыми серыми глазами.

– Ну, мне пора. Приятного вам вечера, – вежливо прощаюсь я и спешу домой поделиться своей радостью с папой.

Отец вглядывается в снимки, с которых глаза дочери смотрят на мир по-новому. Отложив кроссворд и надвинув поглубже очки, он так внимательно разглядывает мои новые работы, будто перед ним лежат не фотокарточки, а научная энциклопедия. Наверное, дело не в фасоне платья или выражении лица. Просто впервые за столько лет неправильный человек перестал сомневаться в себе.

– Поздравляю тебя! Безусловно, это начало чего-то серьезного, – звучат слова, слышать которые мне важнее всего на свете.

– Ты действительно считаешь, что я чего-то добилась? – не веря собственным ушам, переспрашиваю я папу.

– Ты стала настоящей личностью. И я очень рад за тебя, доченька. Приятно, что я дождался этого момента! – говорит папа, а в его голосе слышится истинное уважение.

Когда ты отличаешься от остальных, люди отвергают тебя. Сломанная душа скитается, не находя покоя. А ведь на самом-то деле… Когда ты не такой, как все, это не значит, что ты изгой. Ты – уникальность. Как же много времени мне понадобилось, чтобы понять эту истину…

Подходя к кабинету директора модельного агентства, я больше не снимаю крейзи-линзы и не прячу татуировки под покровом длинной блузки.

– Добрый день, – уверенно говорю я, открывая дверь кабинета одного из самых важных людей в модельном бизнесе.

– Фрида, опять ты надела эти говнодавы на платформах! Где каблуки и маленькое черное платье в стиле «Шанель»?

– Возможно, вы увидите их позже, но точно не на мне. Я приняла решение расторгнуть контракт и уйти из агентства, – отвечаю я.

– Что за вольности? Куда ты пойдешь? Это одно из лучших агентств России! – визжит директор.

– Спасибо. Но мне будет лучше без агентства. На роли в рекламы йогуртов и для посиделок с олигархами еще полно претенденток.

– Но ты будешь никем без нас! Мы сделали из тебя звезду! – кипит босс.

– Вы сделали из меня все что угодно, но я не стала от этого счастливее. Рекламы чипсов, жвачек и прочей ерунды, где мое лицо является лишь приложением к товару – это не предел мечтаний.

– Я не понимаю, чего тебе еще не хватает? О тебе уже узнал весь западный фотомир! – не унимается шеф.

– В том-то и дело, что узнали не обо мне. Глядя на мои прежние фотографии, люди видят безликое нечто, которое вы из меня вымучиваете, в попытках огламурить все человеческое. А я хочу быть собой и заниматься творчеством.

– Какое еще творчество? Есть обязанности, и, если хочешь быть звездой, тебе придется их выполнять.

– И поэтому вы каждую неделю пытаетесь отправить меня на очередную тусовку, где олигархи от безделья клеят себе баб?

– Это не тусовки, а деловые встречи, на которых ты должна представлять интересы нашего агентства, – сверкая глазами, шипит директор.

– А потом очередной жирный папик спрашивает, сколько я беру за ночь, и пытается залезть мне в трусы. Это и есть самый главный интерес агентства, не так ли?

– Что ты понимаешь в шоу-бизнесе, дура?

– Сейчас же отдайте мой контракт.

– Ничего не желаю слышать об этом, – последовал жесткий ответ начальства.

– Либо вы отдаете мне контракт сейчас, либо мы будем говорить по-другому! – прикрикнула я и в сердцах треснула об стол ладонью. Не знаю, что было сильнее в тот момент: удар руки или распиравшее меня негодование, но голубое стеклянное кольцо с маленькими серебряными звездочками, которое было моим неизменным талисманом, внезапно разлетелось на маленькие кусочки. Директор на мгновение замер, восседая на своем кожаном кресле, потом проматерился и нехотя бросил деловой договор на стол.