Домой я добралась только под утро. Сказать, что я была зла как сто чертей – вообще ничего не сказать. К счастью, пес спал и на прогулку не намекал. Я посмотрела на часы – пять утра. Со злорадной ухмылкой я набрала Таискин номер.

Алло, – каким-то сдавленным голосом произнесла подруга.

– Что случилось? – злобной ухмылки как не бывало. – Что он с тобой сделал?!

– Ничего он не сделал, просто мне плохо! Я всю ночь не спала, с желудком мучилась, наверное, уши были несвежими…

– Да, но ты бы знала, какие они дорогие, – от сердца отлегло. – Расскажи, если сможешь, как у тебя все прошло?

– Да никак, он проводил меня до такси и спросил, хочу ли я поехать к нему домой и остаться на ночь. Я сказала, чтобы он катился куда подальше, вот и все, а у тебя?

– О, у меня вечер прошел куда увлекательнее.

– Правда? – обрадовалась по незнанию подруга.

– Ага, он страшно напился, и я несла его по улице.

– Как… несла? – растерялась Тая.

– Ну, разумеется, не как жених невесту, для этого он слишком тяжел, тащила на закорках, потом пристроила под церковью и убежала. Очень романтично, правда?

– Не то слово. Ужас, почему нам так не везет?

– Может, магнитные бури? Или полнолуние? Ты не обратила внимания, там полная луна или не очень?

– Даже если это и полнолуние, то оно какое-то затяжное, тебе не кажется?

Мне казалось. Тая еще немного повздыхала, посетовала на то, что судьба – злобная ведьма, а потом я вспомнила, что через два часа мне на работу и попрощалась.

Никакая косметика не помогла скрыть следы рьяной борьбы за счастье: под глазами красовались такие синяки, будто я участвовала в уличной потасовке. Я немного поспала по дороге, похрапывая на светофорах, а на работе села за свой стол, спряталась за печатную машинку и, положив под голову справочник автолюбителя, который все время забывала забрать домой, тут же уснула. Причем уснула так крепко, что совершенно не слышала, как шеф начал проводить общее собрание. Разбудил меня Влад.

– Сена, – тихонько тряс он меня за плечо. – Сена, проснись!

– А?! – воскликнула я спросонок. – Что случилось?

– Ничего, просто ты храпишь, а Юрий Викторович больше не может делать вид, что этого не замечает.

– Какой Юрий Викторович? – я вообще не могла сообразить, где нахожусь.

– Вот этот! – Шеф ткнул себя пальцем в грудь. – Доброе утро, дорогая, ты уж прости, что разбудили, мы старались говорить шепотом, но твой храп сбивает меня с мысли, и я забываю, что хотел сказать!

– Ой, простите, – сконфузилась я, – просто всю ночь мучили приступы… этой, как ее… свинки, и вообще, я умираю…

– Не знаю, что там тебя за свинка мучает, но совесть надо иметь. Ты много работаешь, придраться не к чему, но если уж ты спишь на общем собрании, так хотя бы делай это не так громко.

– Хорошо, – клятвенно пообещала я, решив, что если еще раз окажусь в подобной ситуации, то залезу под стол, свернусь калачиком, как Лаврентий, и засоплю…

– Так, на чем я остановился? – шеф задумался.

Человеком он был замечательным, добрейшей души, но вот только голос его слишком уж смахивал на монотонный стук дождя в осенний день, и волей, неволей глаза мои снова стали закрываться. Я поняла, что опять заснула, только после того, как ударилась лбом о печатную машинку. По кабинету разнесся тихий гул, и шеф опять замолчал, свирепо глядя на меня.

– Простите, извините, не хотела, – я старалась раскрыть глаза на полную мощность. Скулы сводила зевота, жить не хотелось.

– Всегда знал, что я не Цицерон, – с некоторой обидой произнес Юрий Викторович, – но никогда не думал, что настолько нудно излагаю свои мысли!

– Это не из-за вас, – я старалась закрыть рот, но из-за безудержной зевоты моя пасть распахивалась все сильнее и сильнее, – я просто ночью не спала… свинка, сами понимаете.

Шеф ничего не сказал и продолжил собрание. Закусив губу, чтобы не зевать и наступая самой себе на ногу, дабы хоть немного проснуться, я таращила глаза и старалась изобразить внимание. Юрий Викторович говорил, но взгляд его то и дело невольно останавливался на мне. От нечеловеческих усилий удержать себя в бодрствующем состоянии, у меня, должно быть, такая гримаса изобразилась на лице, что шеф окончательно потерял нить рассуждения.

– Ради бога, Сена, иди домой! – в сердцах отрезал он. – Я не могу говорить, когда напротив сидит такое! Возьми материал на дом и в редакцию приходи, когда окончательно избавишься от всех своих свиней! Влад, отвези это чудо природы, а то, как бы она спросонок в столб не врезалась!

– Спасибо, спасибо, огромное спасибо, – я едва ли не в пояс кланялась любимому шефу, избавившему меня от нечеловеческих страданий.

Мне в руки сунули папку с бумагами, и Влад поволок мои бренные останки на выход. Я села в машину, по привычке за руль, но Влад передвинул меня на соседнее место.