Замок.Это и был когда-то замок. Воображение услужливо подбрасывало картинки одна другой страшнее, и все они были связаны с легендой, которую рассказывал Пауль и которой так боялась Доро.

Мысли Бастиана путались. Это развалины средневекового замка — покинутого, забытого, не отмеченного ни на одной карте. В лесу, который тоже был покинут людьми. Всё… всё сходится.

Я жду. Я стерегу. Я вас здесь удержу.

В памяти снова всплыло стихотворение, найденное вчера утром. Если слепо поверить в его строки, то сказанное можно истолковать так: они остались здесь, все их попытки покинуть лес потерпели неудачу.

Вы все покорны мне давно.

Неужели сюда, в старинный подвал, их завела чья-то чужая воля? Неужели это не случайность, и всё было предопределено еще несколько столетий назад? А виной всему было проклятие, настигавшее любого, кто вздумал ступить на проклятую землю?

Нет, сказал себе Бастиан. Невозможно. В конце концов, он всерьез задумался об этом лишь потому, что последние дни старинная легенда не шла из головы.

Клад жизней ваших весь себе я заберу, и месть моя свершится — суждено!

Трое из отряда пропали. Это невозможно отрицать, как и то, что Арно сломал ногу, а кожа Штайнхена покрылась волдырями.

Левой рукой Бастиан потрогал отсыревшие камни стены, пощупал мох, попадавшийся на них то тут, то там, убедился, как холодны эти булыжники. Он вдруг почувствовал, что от массивных стен и сырых коридоров древнего подземелья исходит угроза, куда более мрачная, нежели та, что мог представлять собой сумасшедший вроде Симона, как бы искусно он ни прятался в здешних лесах.

Нет, подожди-ка!Так нельзя рассуждать, иначе вскоре можно смело следовать по стопам Доро. Как бы то ни было, это обычный лес. Когда-то здесь стоял замок; со временем он разрушился и был забыт. Вот и всё.

— Стоп! — крикнул Пауль. — Здесь нам придется перелезать.

Гора мусора преграждала путь. Старые осыпавшиеся камни образовали вал, доходивший им до пояса; за ним виднелась арка ворот, обложенная красноватыми булыжниками.

— Я поднимусь наверх первым, потом освещу дорогу вам, — Пауль вложил факел в руку Карины. — Если же я… в общем, если там окажется провал или еще что-нибудь опасное, то ни в коем случае за мной не лезьте. Я справлюсь, ладно?

— А может, мы просто вернемся? — предложил Бастиан. — Все вместе. В такой темноте, всего с одним факелом, мы в любом случае никого не найдем — особенно если он ориентируется здесь хоть чуточку лучше, чем мы. Давайте подождем до рассвета.

Пауль уже поставил ногу на груду камней, но всем корпусом развернулся к Бастиану. Половину его лица скрывала тьма, а другую половину ярко освещали отсветы факела.

— Мне кажется, здесь, внизу, рассвета не бывает никогда. — Он усмехнулся. — Пожелайте мне удачи.

Двумя энергичными прыжками он вскарабкался на каменный завал; оттуда немедленно посыпались булыжники, докатываясь до ног Айрис и Бастиана. Пауль покачнулся, но тут же вновь обрел равновесие и протянул руку, чтобы взять у Карины факел. В той части прохода, где стояли остальные, тут же наступила тьма. Бастиан с трудом мог различить профиль Айрис — но тем лучше он видел Пауля: видел, как тот изумленно оглянулся, слышал, как тот пробормотал:

— Невероятно!

— Что там? — нетерпеливо спросил Штайнхен.

— Там… подождите. — Вместе с факелом Пауль скрылся за завалом. Теперь коридор полностью погрузился во тьму.

Бастиан почувствовал, что ладонь Айрис, которую он держал в своей руке, встревоженно шевельнулась.

— Что он там делает? — занервничала она.

Наконец раздался слегка приглушенный голос Пауля:

— О господи!

— Что случилось? Что там?

Тихий хруст. Треск. Скрежет, как от заржавленного колеса, которое медленно поворачивают. Громкий вздох.

— Пауль? — пронзительно крикнула Карина. — Что там такое?

Никакого ответа.

— Пауль!

Она закричала что было сил. Крик девушки наверняка услышали даже те, кто остался в зале. В темноте Бастиан на ощупь дотронулся до Карины.

— Не так громко!

Она стряхнула его руку.

— Пауль! Скажи немедленно, что случилось! Иначе я тоже заберусь наверх!

«…Верх», — донесло эхо ее слова.

— Нет, подожди. — Снова показались отсветы пламени, а следом за ними и сам Пауль. Бастиан увидел, что рука, в которой он держит факел, дрожит.