Странно, что обладающий большим опытом историк не в состоянии увидеть проработку закона кармы в бесчисленных примерах, предоставляемых историей любой из старших наций, в то время как пагубные последствия причин, созданных человечеством в прошлые эпохи, столь очевидны и многочисленны. Как бы далеко ни заводила нас священная или светская история, мы видим, что подобно тому, как день следует за ночью, каждое злодеяние, сотворенное людьми любой нации, приводило впоследствии к акту насильственного искупления. Вмешательство циклического закона может на некоторое время отсрочить исполнение этого акта, но в конечном счете он неизбежен. Крайности жизни, будучи приведены к взаимодействию, неизбежно вызывают трение – а следовательно, тепло и энергию. Эта энергия сама по себе безлична, и когда род человеческий станет достаточно мудр, чтобы направлять высвобожденную путем трения энергию, обычно являющуюся результатом взаимодействия противоположностей, в конструктивное русло, а не деструктивное, и не растрачивать ее бесполезно, как сейчас часто происходит, то человечество сделает большой шаг вперед. Например, когда качества любви и ненависти сплавляются воедино в человеческом разуме, как нередко случается, несмотря на их противоположность, то в мысленной сфере возникает трение, которое может породить силу, способную сослужить хорошую службу объектам любви или ненависти, о возможности которой человек и не подозревает – и таким способом вполне возможно уплатить давнишний кармический долг.

Учитывая кармические результаты давным-давно происходивших переворотов в правлении, в социальной и религиозной жизни, которые становятся столь очевидны в настоящее время, и те, которыми обеспечила нас великая война, трудно понять, как истинный мыслитель может отрицать существование кармического закона. Ведь за причинами ужасных последствий 1914 года далеко ходить не надо.

«Не пропоет петух, как один из вас предаст Меня» [171] – сказал тогда и сегодня вновь говорит Христос.

«Не я ли, Господи? Не я ли предам тебя?» [172] – восклицает один из двенадцати управителей столь большого количества кладовых, хранящих предметы первой необходимости, что восседает он по правую руку Бога, один из двенадцати избранных учеников, занявших места вокруг стола, изобилующего дарами Земли. Он вглядывается в лицо Того, от Кого произошло все сущее – Того, Кто сидит во главе этого стола. «Разве я, которому дал ты власть над всяким зерном и злаком, что сеют мои подданные, я, от которого зависит сама их жизнь, разве я предам тебя на крест страдания? Нет, тысячу раз нет, говорю я!»

«Не я ли, Господи?» – говорит другой. «Разве мог бы я предать тебя – я, которому ты передал власть над всем златом и серебром, что добывают люди, дабы иметь средства обмена на предметы первой необходимости? Разве мог бы я в черной неблагодарности предать тебя – тебя, для которого злато и серебро – все равно что отбросы в сравнении с человеческой жизнью? Пусть я лучше погибну, чем пойду на такое!»

«Не я ли?» – восклицает тот, который сидит по левую руку от Господа. «Неужели я предам тебя на пытку – тебя, который дал мне власть над элементалами Земли, ту власть, посредством которой я могу заставить своих рабов добывать и запасать железо и уголь, в коих заключены эти меньшие жизни, дабы я мог подчинить своим приказам многочисленные замерзшие и замерзающие души – или заставить их умереть? О нет, Господи, я прегражу путь тем, кто захочет пригвоздить тебя к кресту! Наверняка эти своевольные души не стали бы принуждать меня к этому, если бы они только знали, кто ты в действительности такой. Мы, мои собратья-правители и я, позаботились о том, чтобы они не знали, кто ты, а узнав – не осмелились бы претендовать на наши права. Лишь мы одни имеем время и возможность отыскать тебя».

«Не я ли?» – говорит еще один. «Не я ли, которому ты даровал власть над рыбами морскими и птицами небесными? Дабы голодные не оспаривали мое право, гляди – я окружил кордоном своих рыбаков и охотников, и ни одна рыба или птица не ускользнет из их рук без уплаты мне великой пошлины. Никто из черни, ищущей тебя, даже не коснется одежд твоих, ибо я в уплату за твои дары огражу тебя от них. Не я, Господи, не я предам тебя».

«Не я ли, Господи, предам тебя?» – поднимается увенчанная митрой голова – голова человека, облаченного в струящиеся одежды, украшенные искусным шитьем, и обращается к Господу своему, говоря: «Воистину, ты никогда не сочтешь меня таким предателем – меня, земного повелителя всей церкви христианской. Я никогда не допущу к тебе бранящуюся толпу черни, к тебе, Сыну Божиему, к тебе, которого я и вся твоя церковь ныне почитаем множеством молитв и церемоний. Могу ли быть неверен тебе? Воистину, построил я себе немало домов во славу церкви, но всегда отвожу взгляд прочь, когда погрязшие в нищете и грехе мужчины и женщины толпятся в них, потея и умирая в собственных нечистотах. Я не желаю глядеть на публичные дома и притоны порока, в которые грешники превращают построенные мною дома. Я держу свои руки за спиною, принимая золото, которое они несут мне. Я не оскверню подобными сценами глаза, которые возвожу вверх, чтобы отыскать твое лицо. Я не смог бы предать тебя, даже если бы захотел, столь свободен я от греха в твоих святейших глазах».

И тогда поднялся Господь их Христос и сказал: «О глупцы, о слепцы и жестокосердные! Вот, уже сейчас доносятся до слуха моего тяжкие шаги, шаги тех, кто пришел увести меня отсюда. Вы предали меня! Ты, сидящий по мою правую руку, и ты, сидящий слева, и ты, и ты, по обе стороны от меня – все вы, ныне опустившие головы от стыда. Вы предаете меня снова и снова. Вы предадите меня завтра, как предали сегодня. Предаете меня в том, что оставляете детей моих, в которых живу я, умирать с голоду, замерзать и гибнуть в безнадежной нищете, чтобы вы продолжали обладать властью, которую украли; чтобы вы могли наполнять сундуки свои золотом, что выманиваете у других, которых сделали своими рабами с помощью холода, голода и тяжкой нужды. В каждом из них вы предаете меня снова и снова, ибо я в них страдаю так же, как и они страдают на кресте скорбной нужды, который вы возвели для них. На кресте человеческих горестей род людской распинает меня, век за веком, и на нем я вишу сегодня, как и вчера, умоляя вас взглядом и словами прекратить мою скорбь и боль мою. Да, все вы предали меня, все вы, кто лишает детей моих того, что Бог дал каждому безвозмездно; и прежде всего грабите вы себя самих; все вы, предающие доверившихся вам; все вы, неспособные сдержать клятвы, данные Богу. Все вы предаете Христа».

За современной идеей сотрудничества, даже с материалистической точки зрения, стоит основополагающий закон, биологический закон, который стар, как вселенная.

В качестве иллюстрации действия этого закона в течение одного цикла времени мы видим, что, в соответствии с библейскими генеалогическими записями, человеческая раса предшествующей эпохи (пятитысячелетнего цикла) стала сознательно подчиняться этому основополагающему закону с момента воплощения эго Адама, Евы, Каина и Авеля, а также подпала под негативный аспект того же закона в попытках нарушить его, когда Каин осмелился не подчиниться первому велению Божественного Законодателя – велению, которое требовало, чтобы человек жил ради своей расы и трудился в любви с другими, то есть в союзе, ради ее развития. Это веление было встречено ослушанием, выразившимся в убийстве четвертого члена четверичной группы третьим членом той же группы. И с тех пор как минула эта первая расовая эра, один или более членов из каждой четверичной группы создателей расы пытались нарушить совершенное действие этого закона. С точки зрения оккультизма такие попытки являются результатом ереси разделения.

Как бы малочисленны или многочисленны ни были единицы любого общества, какова бы ни была первоначальная цель его формирования как единого целого, в нем всегда возникают сходные тенденции – уничтожить одну или более из его первых четырех единиц с той же целью, которая привела к убийству Авеля Каином. И даже если не совершалось такое же преступление, желание избавиться от какого-либо члена изначального общества исполнялось – иными словами, изначально созданная комбинация рушилась, чтобы удовлетворить чьей-нибудь эгоистической цели.