Снежана закрыла руками лицо.

– Ты хочешь сказать, – прошептала она сквозь сомкнувшиеся на губах ладони, – что взял меня с собой не просто как игрушку для постели, а…

Христофор поднялся, привычным жестом пригладил усы.

– Давай вернёмся к этому вопросу через год, – предложил он. – А пока что дай мне слово. Что бы ни случилось, как бы ни сложились обстоятельства, следующий год ты проведёшь со мной, а не останешься там умирать ради принципов этой твоей справедливости. В конце концов, можешь считать, что жертвуешь ею, отдавая мне долг.

Снежана отняла ладони от лица, посмотрела на капитана в упор.

– Я согласна, – выдохнула она. – Спасибо тебе за всё.

Едва смолк рёв посадочных двигателей, Снежана выбралась из противоперегрузочного кресла и бросилась к иллюминатору.

– Ну-ну, полегче, – проворчал за спиной капитан Папандреу. – Часа полтора ещё подождём. Пыль, – пояснил он. – Не видно ни черта, кто там за бортом: твои или чужие.

Снежана обратила к нему искажённое нетерпением напополам со страхом лицо.

– Если чужие, – срывающимся голосом проговорила она, – если все погибли, я…

Она осеклась. Если все погибли, она останется жить и улетит в другие миры, она дала капитану слово.

– Не переживай. – Папандреу приблизился, обнял Снежану за плечи, на секунду крепко прижал к себе, потом отпустил. – Если даже вы проиграли войну, наверняка остались пленные, их можно будет обменять. Без внешней торговли ваш мир не просуществует и года, я выставлю ультиматум.

– Спасибо тебе.

– Скоро слово «спасибо» станет превалирующим в твоём лексиконе, – добродушно подначил Папандреу. – Ладно, побудь пока тут, мне надо отдать кое-какие распоряжения. Справишься?

Снежана кивнула и вновь прильнула к иллюминатору.

«Ну, давай же! – подгоняла она упорно не желающую рассеиваться пыль. – Быстрее, прошу, умоляю, быстрее же!»

Минуты растянулись и текли медленно, словно глумились над ней. От напряжения на глазах непроизвольно выступили слёзы, Снежана сердито смахивала их тыльной стороной ладони. Ей казалось, что взглядом она тщится пронзить, разрезать, растолкать равнодушную взвесь. Время едва ползло крапчатой черепахой, что водятся в прибрежных заводях, но, наконец, в пыли образовались просветы, и сквозь один из них удалось разглядеть размахивающую белёсым полотнищем фигуру. Снежана едва не взвыла, когда просвет затянуло и фигура исчезла. Затем она появилась вновь, на этот раз в какой-то сотне метров от корабля.

– Медведь, – ахнула Снежана. – Медведь!

Она сорвалась с места и помчалась по корабельному коридору к лифту. Счастье, чистое, незамутнённое счастье захлестнуло Снежану, заполонило, ей казалось, что она только что родилась заново.

Кабина лифта медленно ползла вниз, к трюму.

– Скорее, ну скорее же! – колотила Снежана кулаком в дверь. – Ну же!

Лифт остановился, дверь поползла в сторону. Снежана выскочила, угодив прямо в объятия к Папандреу.

– Наши, – выдохнула она. – Там наши, Хрис.

– А ну, успокойся, – резко осадил капитан. – Вижу, что ваши. Ещё ничего не закончено. Хотел бы я знать, умеет ли кто-нибудь из вас обращаться с артиллерией. Думаю, что нет, да и откуда. Прежде чем разгружать миномёты, необходимо провести инструктаж, а то друг друга перестреляете. Сейчас раздраим шлюз – изволь распорядиться, чтобы собрали офицеров. Чёрт, у вас же нет офицеров. Чтобы собрали артиллеристов, мои люди покажут, с какой стороны у пушек дуло. Да, и ещё – пускай отберут пятьдесят человек лазерщиков. И не самых храбрых, а самых хладнокровных и расчётливых, понятно?

Снежана заставила себя отбросить эмоции и мобилизоваться. Христофор прав: ещё ничего не закончилось, да и как закончится, неизвестно.

– Пойдём, – бросил капитан. – Трап уже спустили. Погрузку с разгрузкой будем проводить одновременно. И – в как можно более сжатые сроки. Задерживаться здесь надолго не входит в мои планы.

Гружённые пушниной сани и волокуши непрерывной вереницей подкатывали к грузовому шлюзу. Шкуры никто не считал – люди зимы отдавали всё, что у них было. Одновременно по спущенным из смежного шлюза аппарелям вниз скользили ящики с оружием и боеприпасами. На опушке окружающего космодром леса два бортинженера с «Галактико» руководили сборкой артиллерии. Ручное оружие распределялось на месте: бойцы из декабря, января и февраля в три шеренги текли мимо раздаточного пункта. Вооружались, рассовывали по карманам автоматные и винтовочные магазины, опоясывались пулемётными лентами и спешили на позиции, уступая место следующим.

Снежана, стоя в полусотне метров от разгрузочного шлюза, вполуха слушала азартно излагающего новости Медведя. Она прощалась. Мысленно расставалась с привычным с детства укладом, с зимними заботами, с людьми, которых знала и которые знали её. С оранжевым Солом и с серебряным Нце. С Великим Кругом, с войной, со всем.

– Разведка утром привела языка, – рассказывал между тем Медведь. – У них убит главнокомандующий, какой-то Уотершор с июля. Видимо, поэтому сегодня на восточном фронте не атаковали. Якобы в спину убит, исподтишка. Значит, не всё гладко у возлюбленных детей божьих, – Медведь подмигнул. – А скоро им станет совсем жарко. Надеюсь, уже завтра…