«Поезд» тормознул – и пару мгновений спустя накатила волна воздуха, вся пропитанная запахом какой-то кислятины, какой-то обувной мази и вполне ясного алкогольного перегара.

– Да ты, Бубенцов, прямо, как паровоз в горном тоннеле, - заметил Лев Константинович. – Так бы и укатал нас без всякого гудка… и дальше бы понесся.

– Так точно, ваше превосходительство! – дохнул, хоть противогаз надевай, некий Бубенцов, у которого за опущенной вниз лампой только начищенные сапоги были видны.

Похоже, это был тот самый жандарм, что сопровождал Кита в ночной дороге.

– Почему света нет? – резко спросил Лев Константинович.

– Да там такое деется, вашесходительство! – снова во всю грудь адски дохнул Бубенцов. – Такая молынья ударила сверху!

И в очередном залпе перегара Кит ясно ощутил «запах» испуга и удивления.

– Какая «молынья»?! – сердито передразнил его Лев Константинович. – Еще полчаса назад ни облачка на небе не было.

– Да там такое «облачко», вашсходительство, что все псы в будки забились и воють! – Жандарм Бубенцов добавил еще ужасу и перепугу, явно ради оправдания. – Мы сами все едва в штаны…

– Отставить, Бубенцов! – снова рявкнул по-военному Лев Константинович. – Ты вот еще гимназисту прямо доложись, как отважные московские жандармы обоср-р-р… в штаны наложили. Что за «облачко»?

– Там целая ветряная мельница над домом кружит и молыньями бьет…- все еще никак не переведя дух, хрипло доложил Бубенцов. – А еще… не поверите! Зверюга страшная явилась, как при конце света! По улице рыщет… железная вся. Огонь из пасти. Такая же, как за нами ночью гналась. Может, оно и правда – конец всему.

Рука Льва Константиновича на несколько мгновений ослабила хватку. Будто сам он слегка сдрейфил…

– Ну вот, оставь Москву одну, без присмотра… - пробормотал он, словно раздумывая, поверить докладу жандарма или послать его ко всем «лысым чертям», похмеляться. – Сразу все казни египетские с апокалипсисом в придачу…

Лампа дрожала в руке Бубенцова… Да и Кит сейчас никакой особой отвагой похвалиться не мог. Стоял, не дыша.

– Я ж докладывал, вашесходительство, а вы тогда не поверили, - продолжал Бубенцов. – Точь-в-точь, какая нас ночью травила… Мы думали, сшибли её из пушки-то… а она, видать, отлежалась, и, как легавая, по следу пошла.

Рука снова крепко, до боли, сжала плечо Никиты.

– Довольно страху наводить, Бубенцов, - резко, сухо сказал Лев Константинович. – Живо выводи нас отсюда. Посмотрим на твою зверюгу.

– Есть, вашесходительство! – уже бодрее и чуток бесстрашнее ответил жандарм, развернулся кругом и пошел, держа руку с лампой позади себя, чтобы виднее было тем, кого он выводил на свет Божий.

Обстановочка становилась до боли знакомой. Экскурсиями по темным подвалам Кит был уже сыт по горло.

– …и летающую мельницу твою посмотрим, - задумчиво проговорил по дороге Лев Константинович. – Что за гастроли такие…

В голосе его слышалось какое-то неясное подозрение, что жандарму Бубенцову все-таки не спьяну померещилось и нужно быть готовым к нехорошим сюрпризам.

Снова была лестница, тяжелая дверь. Потом - более светлый коридор с глухо занавешенными окнами. Сквозь узкие щелки в портьерах пробивались прямо-таки лазерно яркие, острые лучи солнца. В доме было мрачно, а наружи – как будто светло и радостно.

– Гаси лампу живо! – строго повелел Лев Константинович.

Бубенцов притормозил, поднял лампу, прикрутил огонек в ней и указал на окно.

– Вашесходительство, может, глянете? – осторожно предложил он. – Может, она здесь где крутится.

Он было отвел чуть-чуть тяжелую занавесь в сторону, но тут же вздрогнул вместе с занавесью от резкого окрика его превосходительства:

– Не трогать! Быстро наверх!

Рука уже совсем не доброго и не мягкого Льва Константиновича резко подтолкнула Кита вперед. Плечо все онемело от жесткой, практически мертвой хватки… Кит уже ясно осознавал, что Лев Константинович боится, как бы он, Кит, не дал деру… и, похоже, еще чего-то начинает бояться всерьез.

Они быстро прошли по коридору и поднялись на второй этаж не по парадной, а по какой-то запасной, «черной» лестнице.

И вот Кит увидел уже знакомые с прошлого вечера темно-малиновые занавеси, прикрывавшие двери в кабинет хозяина дома.

Перед теми дверями остановились.

– Так. Вот теперь проверим, - сказал Лев Константинович.

Он сам осторожно отвел занавесь окна напротив дверей и посмотрел вниз на улицу так, будто опасался снайпера, засевшего где-то поблизости, на соседнем чердаке.