Джейн покраснела. Можно подумать, что Кэтрин это волновало, единственное, о ком она сейчас думала, так это о Франческо. Наверняка они каждый вечер ужинали вместе. Одни, в незнакомом городе. «Даже не поцеловались». Страсти, витавшие в этой комнате, накалились и готовы были вот-вот воспламениться.

— Хорошо, спасибо.

— Вам потом перезвонили?

Кэтрин вежливо улыбнулась, но ее глаза — карие, а не голубые, как внезапно заметила Джейн, — выдавали ее нетерпение.

— Да, меня пригласили прочесть лекцию в университете штата Вирджиния, в Шарлоттсвилле.

— А, браво! Прекрасный университет. Вы знаете, что там находится музей Джефферсона? Надеюсь, что у вас всё сложится удачно.

Ироничная усмешка застыла на губах Кэтрин. Джейн замолчала.

— Мне надо идти, — сказал, вставая. Франческо.

Кэтрин все с той же ироничной усмешкой впервые повернулась в его сторону. Франческо, вынужденный пройти мимо нее, слегка коснулся ее плечом. Она не сдвинулась с места, продолжая сохранять ледяное спокойствие и вежливо улыбаясь.

— Вы узнаете друг друга? — спросила Джейн. — Мне не нужно вас снова знакомить?

От холодного взгляда Кэтрин Джейн стала пунцовой. Франческо ничего не ответил и вышел, удаляясь быстрым шагом от кабинета. Кэтрин взглянула на часы.

— Уже шесть! Я должна торопиться. Счастливого пути, Джейн, на тот случай, если я вас больше не увижу.

Спустя два дня у Джейн так сильно воспалилось горло, что ей было больно даже пить. Она обмотала шарф вокруг шеи и носа и вышла на улицу. Воздух обжигал горло. Лучше бы она осталась в постели. Но в доме не было ни крошки. По дороге в супермаркет, проходя мимо кафе, она решила зайти туда и выпить стакан горячего чая, чтобы снять боль в горле. Потянув дверь на себя, Джейн столкнулась нос к носу с выходившими оттуда Франческо и Кэтрин. Все трое одновременно воскликнули:

— Привет!

Наступила тишина, и в ушах у Джейн зазвучала клятва Франческо никогда не встречаться с Кэтрин. Он стоял, не поднимая глаз, как ребенок, которого схватили за руку в тот момент, когда он залез в чужую сумку. Была суббота, и у него не было другой причины приезжать в Олд-Ньюпорт, кроме как ради встречи с Кэтрин. Они специально пришли в кафе, которое находилось в пятнадцати минутах ходьбы от факультета, в противоположном направлении от Мэйн-стрит и площади Колумба, чтобы не столкнуться с человеком, который сейчас стоял перед ними и радостно восклицал:

— Все-таки январь — странный месяц, не правда ли? Один день — влажно и тепло, другой — сухо и морозно. Я предпочитаю холодный и бодрящий воздух, как сегодня, но у меня страшно болит горло, и я подумала, что было бы неплохо выпить горячего чаю перед тем, как пойти за покупками. А твой насморк прошел, Франческо?

— Да, спасибо.

Кэтрин с Франческо спустились по ступенькам. Джейн вошла в кафе. Наверное, они решили, что она шпионит за ними. Ну и пусть. Это не ее проблема. Внутри у нее все дрожало. Руки горели. Наверняка высокая температура. Необходимо купить градусник.

Уже какое-то время странный запах, напоминавший запах подгоревшей пиццы, щекотал ноздри Джейн, но она настолько увлеклась чтением, что не сразу поняла, откуда он исходил, — из рукописи или из ее кухни. Чай! Подскочив, она помчалась к плите, включенной на полную мощность, и схватила кастрюлю за ручку. Даже пластмасса нагрелась. А металлическое покрытие сгорело полностью. Когда, открыв кран, Джейн сунула кастрюлю под струю холодной воды, раздалось такое же сильное шипение, с каким зажигается гигантская спичка или исчезает в густом дыму колдунья в мультфильме Уолта Диснея.

Джейн открыла окно. В комнате стало намного светлее: дождь прекратился, а небо прояснилось. Половина шестого. Этот возврат в прошлое оказал на нее положительное воздействие. Она перестала переживать по поводу Алекса — прислал он ей сообщение или нет. Мечта оказаться завтра вечером с ним на Гавайях показалась ей еще более нереальной, чем недавно.

Она пойдет на работу позже. Лучше сначала дочитать рукопись и разгадать загадку, чтобы не думать о ней завтра перед свиданием. Впрочем, разгадка найдена. Это не только месть, но и очищение: единственный способ для Франческо поставить крест на своей любви. Он хорошо сумел рассказать о своей боли. Но и по отношению к Джейн он не всегда был несправедлив: по крайней мере, признавал, что она ему сочувствовала.

Джейн налила себе воды и села на деревянный стул. Она так долго находилась в одном положении, что у нее заболела спина. Даже забыла пообедать. Поэтому такое странное ощущение в желудке — какие-то колики. Надо будет что-нибудь съесть, когда дочитает следующую главу.

3

Вчера вечером, после ссоры с Эриком, жизнь показалась ей глубокой пропастью. Но сегодня, решив поехать в Нью-Йорк, она садилась на поезд в прекрасном настроении. Ее излюбленное место — сиденье в головном вагоне, напротив которого находилась полка, куда можно было забросить ноги, оказалось свободным. Она положила газеты возле себя, а сумку — на сиденье напротив. Был конец марта: не очень холодно, но довольно сыро. Джейн захватила с собой лишнюю пару обуви на случай, если вечером пойдет дождь: нужно быть предусмотрительной после двух месяцев безвылазного сидения дома. В вагоне было холодно. Она не стала снимать ни пальто, ни шарф. Из хрипевшего мегафона раздался женский голос, монотонно перечисливший все названия остановок.