Учитывая все это, вправе ли мы рассматривать почитание Девы Марии в качестве Матери Божьей как своего рода скрытое продолжение культа Кибелы, Великой Матери? Ответ здесь может быть только один: да, вправе, и в пользу этого говорит все дальнейшее развитие христианской традиции. По преданию, после Распятия Иисуса Христа Мария отправилась в путь и поселилась в Эфесе, Малая Азия, где скончалась и была похоронена. А как мы знаем из книги Деяний святых апостолов, Эфес был крупнейшим центром культа Артемиды (римский вариант — Дианы), считавшейся Великой Матерью. После того как апостол Павел выступил с проповедью прямо напротив храма Дианы [168] , местный мастер-серебряник обличил его, заявив: «Велика Артемида Эфесская!» [169] И, однако, именно в Эфесе Мария в 431 г. была впервые официально провозглашена Богоматерью.

Благодаря усилиям церкви на всем протяжении Темных веков многие древние изваяния и алтари Владычицы и Богини-матери были переосвящены в честь Девы Марии. Наиболее священные и почитаемые из этих статуй изображали Деву Марию… черной, что напоминало цвет самого камня [170] , и поэтому впоследствии такие изваяния стали известны под странным названием — Черная Мадонна. Статуи и жертвенники остались теми же самыми; то же можно сказать и о родниках и источниках, пеще-pax на вершинах гор и всякого рода гротах. Лионская Черная Мадонна находится на алтаре на вершине холма, в церкви, воздвигнутой на развалинах древнего храма Кибелы. Этот пример прямого переноса очевиден и для современного туриста. Крипты соборов Нотр-Дам в Париже и Шартре также хранят не только своих Черных Мадонн, но и жертвенники в честь Матроны (Кибелы). Черная Мадонна из Шартра, Подземная Богоматерь, также находится на своем древнем месте. Все эти пещерные святилища — позднее христианское эхо древних гротов, пещер и местоположение церквей, посвященных Богоматери местонахождение Черных Мадонн, упоминаемых Фулканелли местонахождение других Черных Мадонн подземелий, устроенных в недрах горы Диндимус во Фригии. Первоначально кабиры были кузнецами-шаманами, обитавшими в пещерах, и Фулканелли сообщает, что «во тьме подземелий… формировалась реальная оккультная сила».

Изучая судьбы и деяния личностей, участвовавших в истории создания соборов, Крестовых походах и отрядах тамплиеров, мы обнаружили, что все они, от Герберта (папы Сильвестра II) до святого Бернара, были так или иначе тесно связаны с культом Черных Мадонн. Вскоре мы поняли, что отслеживание связей с культом Черных Мадонн — это наиболее верный способ проследить «подземное течение» эзотерики. Популярные в эпоху Меровингов истории о волшебных Черных Мадоннах, приплывших на самоходных кораблях, — это прямое эхо предания о перевозке камня Кибелы в Рим. Даже знаменитый Петр Пустынник, выступая с проповедью Первого Крестового похода, непременно останавливался помолиться у каждой известной Черной Мадонны (см. ил. 7–6).В одном только Клермоне, где папа Урбан II провозгласил о начале Первого Крестового похода, находилось не менее пяти древних Черных Мадонн. Одна из этих «мадонн», находящаяся в крипте собора, первоначально представляла собой римскую статую Кибелы на Ключах, а сам собор был возведен на развалинах старого храма богини [171] . В христианском храме, естественно, были использованы фундаменты и подземные помещения языческого святилища.

Святого Бернара, который сделал почитание Девы Марии обязательным элементом религиозности, вдохновлял мистический (и одновременно алхимический) опыт встречи с Девой. Однажды в юности Бернар на несколько часов погрузился в молитву перед Черной Мадонной в Дижоне, которая в древности тоже была изваянием римской Кибелы, представленной в виде беременной женщины с огромной налившейся грудью. Когда однажды ночью он прочел слова «Ave Stella Maris» («Славься, звезда Марии») перед Черной Мадонной, ему неожиданно явилась Пресвятая Дева и дала ему три капли Своего молока. Подобно каплям молока из котла Керидвена, которые даровали кельтскому друиду Талесину способность понимать язык птиц и постигать скрытую суть всех вещей, эти капли молока мгновенно преобразили юношу Бернара в образованного святого и реформатора церкви, который практически в одиночку вдохнул в церковь новую жизнь.

Фулканелли в 8-й главе своей «Тайны соборов», посвященной Парижу, приводит список десяти наиболее известных Черных Мадонн, включая две самые знаменитые — Нотр-Дам в Рокамадуре («Любимый камень Света») и Нотр-Дам в Пюи, родном городе Адельмара, папского легата в Первом Крестовом походе, — и одновременно подчеркивает связи между Кибелой/Марией и священным камнем, относящиеся к I в. н. э. Фулканелли мог многое поведать о Черной Мадонне и ее волшебном молоке, в чем мы сможем убедиться в следующей главе, но, пожалуй, самым важным, что позволил себе сказать Фулканелли о Пресвятой Деве, является следующая фраза: «Совершенно очевидно, что то, что раскрывается здесь, — это сама сущность вещей… Сосуд, вмещающий Дух вещей, vas spirituale».

Если допустить, что Кибела и ее камень, а затем Грааль и Царица Грааля и, наконец, Шехина — это разные названия одной и той же сути, то сосуд Пресвятой Богородицы [172] , заключающий в себе жизнетворный Дух, — это храм у вершины горы, пещера или грот. Это вместилище выступает в роли «дома», который позволяет эфирному духу коалесцировать (преобразиться) в материальный облик богини. Мы находим это в книге «Бахир», где в 4-м и 5-м стихах говорится, что «дом» построен мудростью и наполнен знанием, из которого вытекает поток гнозиса. Это — некий сверхъестественный храм, байит,или дом Иосифа, в котором жила Пречистая Дева до Рождества Христа. Он образован из сефиротЧохма (Мудрость) и Бина (Понимание), которая, в свою очередь, создает н е сефируДаат, или Знание. Даат — это полость или сосуд, в котором, когда он заполнен разумом, одушевляющим дух вещей, возникает отражение Кетер, или Божьей Головы, к которой невозможно приблизиться в материальном теле. Гнозис, знание, или София, заполненная светом пустота буддистов предельно близки к постижению божественного в той мере, в какой это вообще достижимо для нас.

Понимание этого позволяет понять смысл заключительной части романа Вольфрама — «Титуреля», написанного Вальтером фон Шарфенбергом. Грааль, как истинная сущность Богини, должен храниться в «сосуде» или храме, прежде чем София, или гнозис, сможет стать достаточно восприимчивой, чтобы принять ее благословение и чтобы мог родиться Христос Эммануил (что означает «С нами Бог»), Видение замка Грааля на горе Монсальват, описанное в «Титуреле», представляет собой эзотерические, внутренние спиритуальные мотивы, стоящие за всплеском строительства соборов. По-видимому, готические соборы были задуманы как вместилище духа Великой Богини, что превращало их в живые Граали, исцеляющие и преображающие всех, кто входил сквозь их порталы.

Что же касается их интерьера, то все — архитектоника, цветной переливающийся свет, льющийся сквозь громадные витражные окна, таинственные образы на фасадах — было рассчитано на то, чтобы пробудить в людях дремлющее чувство чуда, гнозиса, сакрального знания. В готических соборах, мистика которых связана с культом Кибелы, Великой Богини и Черных Мадонн, мы видим переплетение нитей, тянущихся от античной алхимии и всевозможных таинств в едином узле — мистерейоне,который должен был пронести это знание сквозь века. И величайшим из этих соборов Грааля по праву является «церковь философов» — знаменитый собор Нотр-Дам в Париже.