Блут оттащил раба за костер и положил рядом с нераспечатанным бочонком воды. Каладин расслабился.

Возможно, ты еще можешь помочь,сказал он самому себе . Возможно, есть для чего жить.

Каладин разжал кулак и посмотрел на черные листья, лежащие в ладони. Они ему не нужны. Подсыпать их в питье Твилаква? Опасно и бесполезно. Он действительно хочет убить рабовладельца? Чего он этим добьется?

В воздухе раздался глухой треск, за ним другой, как если бы кто-то уронил мешок с зерном. Каладин вздернул голову и посмотрел туда, куда Блут положил больного раба. Наемник опять поднял дубинку, потом резко опустил вниз; оружие крушило череп раба.

Раб не издал ни звука, не закричал от боли или негодования, его тело неподвижно лежало в темноте; Блут поднял труп и перекинул через плечо.

— Нет! — закричал Каладин, прыгнул к решетке и ударил руками по прутьям. — Нет!

Твилакв отшатнулся от костра, с опаской глядя на Каладина.

— Шторм тебя забери! — проорал Каладин. — Он мог выжить, ты, ублюдок!

Твилакв посмотрел на него. Потом не спеша поправил вышитую синюю шапочку.

— Он мог бы заразить вас всех, знаешь ли, — сказал он, выговаривая слова с легким акцентом, с неправильными ударениями и склеивая слова. Каладину всегда казалось, что тайленцы не говорят, а мямлят. — Я не хочу терять весь фургон из-за одного человека.

— Он уже перестал быть заразным, — сказал Каладин, молотя ладонями по решетке. — Если бы кто-нибудь из нас подцепил от него болезнь, мы бы все уже давно кашляли.

— Теперь точно не будете. А он был безнадежен.

— Я же сказал тебе, наоборот!

— А почему я должен верить тебе, дезертир? — оживляясь, сказал Твилакв. — Почему я должен верить человеку, в глазах которого горит ненависть? Ты бы убил меня, если б мог. — Он пожал плечами. — Но мне все равно. Я хочу, чтобы ты был здоров, когда придет время тебя продавать. Да ты должен благодарить меня за то, что я спас тебя от болезни.

— Я благословлю твою погребальную пирамиду, когда вознесу на нее твой труп, — прорычал Каладин.

Твилакв усмехнулся, но отошел поближе к костру.

— Лучше побереги свои силы и ярость, дезертир. Мне за них должны хорошо заплатить.

Только в том случае, если доживешь,подумал Каладин. Твилакв, напоив рабов, всегда кипятил оставшуюся в ведре воду и делал из нее чай. Если Каладин сумеет получить воду последним, ничего не стоит бросить порошок из листьев в воду и…

Каладин застыл и посмотрел на руки. В спешке он совершенно забыл о блекбейне и выронил листья, когда бил руками по решетке. Осталось несколько кусочков, слишком мало!

Он отвернулся и посмотрел назад: пол клетки был покрыт грязью. Если листья упали на него, все, собрать их невозможно. А тут еще поднялся ветер, выдувая грязь и пыль в ночь.

И даже здесь он проиграл.

Он сел спиной к решетке и склонил голову. Поражение. Проклятая спрен воздуха металась вокруг него, выглядя сбитой с толку.

Шаллан даже представить себе не могла, что однажды окажется в Харбранте, Городе Колокольчиков. Она часто мечтала о странствиях, но была уверена, что придется провести всю юность в семейном поместье, путешествуя только с героями книг из библиотеки отца. Потом ее выдадут замуж за одного из союзников отца, и она сменит одно поместье на другое.

Ожидание чем-то похоже на хрупкую вазу — чем крепче за него держишься, тем легче оно трескается.

И вот она стоит, затаив дыхание и прижав к груди альбом для рисунков, пока портовые рабочие подтягивают корабль к пристани. Огромный город поражал воображение. Построенный на крутом склоне, Харбрант казался вбитым в широкий разлом клином, широкая сторона которого обращена к океану. Тяжеловесные здания с квадратными окнами, построенные, судя по виду, из какой-то глины. Крэм? Фасады ярко раскрашенные, чаще всего красные или оранжевые, хотя встречаются и голубые с желтым.

И колокольчики, конечно. Она уже слышала их чистые голоса. Ей пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть самую высокую точку города — Харбрант, как гора, навис над ней. Сколько же в нем жителей? Тысячи? Десятки тысяч? Она опять поежилась — обескураженная, но вдохновленная, — потом прикрыла глаза, закрепляя в памяти увиденное.

Вокруг суетились моряки. «Удовольствие Ветра», узкое суденышко с одним парусом, с трудом вмещало ее, капитана, его жену и полудюжину матросов. С самого начала оно показалось ей слишком хрупким, но капитан Тозбек, спокойный осторожный человек, оказался великолепным моряком, хотя и язычником. Он аккуратно провел корабль вдоль побережья, всегда успевая находить укрытие от сверхштормов.