Руки чесались усовершенствовать ружья по ходу чистки, благо опыт в этом деле волей-неволей я получил немалый, но пришлось себя сдержать. Помогу немногим, но раскроюсь, и буду огребать неприятности полными горстями.

Обо мне в отряде сложилось мнение, как о никчемном, но старательном доходяге. То есть приказы выполняет, явно прилагая все силы и умения, но их-то ему и не хватает, чтобы выполнить достойно.

Надо сказать, усилий для того, чтобы произвести именно такое впечатление, пришлось приложить очень и очень немало. Руководствуясь подсказками собственной осторожности, я и здесь принял за правило не высовываться, поэтому и в экзерсисах с оружием, и на полосе препятствий, и на строевой подготовке я был не самым последним, но где-то на грани. Хуже получалось только у четырех наших «бегемотов» – здоровенных ломов, поставленных в расчеты станковых метателей. От них собственно и не ждали быстрого бега и красивой маршировки. Главное, могут не запыхавшись таскать тяжеленные бандуры с кассетами зарядных кристаллов. От меня же подобных подвигов никто не ждал, а иными я за время время обучения так и не прославился.

Однако по результатам первых боевых стрельб я приуныл – выделяться слишком уж плохими результатами еще хуже, чем слишком хорошими. А как достигнуть золотой середины? Только через тренировки или усовершенствование своего оружия. Поразмыслив, решил совместить оба подхода и целый месяц усердно, «без дураков», изучал теорию стрельбы, баллистику, тактику, практические приемы и методы тренировок. Это вам не магический удар, молнией летящий строго по прямой. Вылетевший из шаромета снаряд к магии имеет отношение уже постольку поскольку и в полете подчиняется всем законам материального мира. В этом не только отрицательные стороны есть, но и положительных хватает. Во-первых, антимагический щит для огнешара не препятствие. Во-вторых, он не будет без толку взрываться, столкнувшись с кустами или тонкими стенками. В-третьих, огнешар можно запустить по навесной траектории, что позволит достать противника за укрытием или самим вести огонь из укрытий.

Из усовершенствований мне представилось достаточным (на первое время) оптимизировать работу колец разгона – сделать их работу более гибкой, стабильной и намного более эффективной за счет динамической подстройки параметров в зависимости от условий конкретного выстрела – и… добавить оптико-магический прицел.

После доработки кольца отправляли заряды почти идеальной формы в цель с практически одинаковой скоростью, в результате чего кучность значительно повысилась, а появление перед выстрелом вместо неуклюжей прицельной рамки прозрачного с синеватой окантовкой кружка с перекрестьем, да еще и приближающим мишень, как зрительная труба с регулируемой кратностью, неимоверно облегчило прицеливание. Попадать в таких условиях в нужные точки мишени (совсем не в центральный круг) значительно проще. Незаметно количество (тренировок) перешло в качество (точность). Как-то на очередных стрельбах – начальство не жалело заряженных кристаллов для обучения – заметил, что совсем перестал думать, как попасть в нужную точку. Навел – увидел место на мишени, которое желаю продырявить, – руки сами без участия сознания доворачивают ствол в нужном направлении – нажимаю на спуск – цель поражена. Так и выбивал нужные сорок восемь очков – минимум для зачета. Иногда пятьдесят, иногда сорок шесть. А то стабильные сорок восемь могут вызвать ненужные подозрения.

Работу над оружием я мог проводить в любое время, поскольку нам выдали карабины на следующий день после магической клятвы и потребовали на все время обучения не выпускать их из рук. С оружием в обнимку мы ели, спали, справляли нужду и даже мылись под душем. Как так? А вот так! Как хочешь, но из душевой ты должен выпрыгнуть по тревоге во всеоружии и оружие это должно быть готово к бою.

При таком подходе карабин вскоре стал просто частью тела и почти никаких неудобств не доставлял. Наоборот, без него возникало чувство пустоты – чего-то не хватает для полной гармонии с природой и обществом.

Единственное исключение составляли наши самые здоровые сотоварищи. Со станкачом в обнимку не очень-то поспишь.

До самого вечера с перерывом на обед я занимался чисткой оружия. Гном за соседним столом делал то же самое. Мы оба молчали. К середине второго дня мой начальник немного оттаял, заметив мое старание и, главное, бесполезность перепроверки качества моей чистки.

– Эй, дикий! Рассказал бы чего. А то все молчишь и молчишь. Вроде ж не безголосый.

– Да чего рассказывать? Вам не интересно будет. А почему вы назвали меня диким?

– Так это очень заметно. Все вы с Той стороны за пределами Леса ведете себя не по-нашему. Жесты немного другие, слова. Вон акцент до сих пор чувствуется, хотя месяц небось с артефактом язык наш учил. Умные люди его из нескольких языков лепили, чтобы получился и простым, и выразительным. Собирали из языков людей, гоблинов, эльфов и орков. Самое лучшее выбирали, вместе складывали, да правила сочиняли. Скажи, тяжело было учить? Тяжело? Нет? Вот то-то ж. Считай две трети континента на нем здесь говорит. Вот задавим орко-гоблинское нашествие, так и весь континент говорить станет. Куда денутся? А там и на Ту сторону пойдем княжество Бахрийское восстанавливать.

Я чуть не рухнул на пол вслед за винтовкой, которую не смог удержать в руках.

– Как-ко-о-ое к-княжество? – заикаясь проблеял я.

– Какое-какое… Бахрийское, – буркнул гном, недовольный падением уже почти вычищенной единицы оружия. – Вам что, не рассказывали за кого воевать будете?

– Н-нет. Не рассказывали.

А кому было рассказывать? Командиры не баловали общением, каторжники сами ничего не знали, местные с той стороны чурались общества «дикарей». Да и времени на отвлеченную болтовню практически совсем не оставалось.

– Эх, темнота мракобесная. Чему вас только в школах там учат? Ну так и быть, расскажу. Видно судьба моя такая, всем своим помощничкам глаза на мир открывать. Слушай.

Рассказывал гном долго и с удовольствием. Видно не часто ему достаются благодарные слушатели. А уж насколько я был благодарным, таких, небось, и не бывало никогда, поскольку слушал в буквальном смысле раскрыв рот.

Если вкратце, то история эта случилась около тысячи лет тому назад во времена Великой войны. Через княжество Бахрийское пошла самая мощная волна захватчиков, а помощь от соседей никак не успевала. Кстати, захватчики, раса ящероподобных драконообразных существ ростом за два метра, имели самоназвание из кучи свистяще-шипящих звуков, труднопроизносимое на человеческом языке. Для простоты и удобства все называли их… шируши(!). И населяли они в те времена богатые земли между Градорикой, Гоблери и Вильдорией. Там, где теперь мрачная и безжизненная пустыня. Славились своей воинственностью, умелыми магами, запредельным высокомерием и расизмом. Чужих не терпели и торговлю с окружающими странами вели очень неохотно, да и то в паре-тройке специально для этого выделенных поселений. Что их сподвигло начать войну, сказать теперь сложно, но в одну из туманных безлунных ночей они обрушились одновременно на Градорику, Гоблери и Вильдорию. Основной удар был направлен на княжество, в то время как границы союзных государств подверглись нападению для отвлечения. Княжество не без оснований считалось краеугольным камнем обороны людей. Захватив его, шируши мигом нарушали прямые связи между государствами, существенно затрудняя военную и экономическую помощь.