– Мужчинам, – сурово наставляла она меня, – следует говорить по другому: «На новом месте сплю – приснись невеста жениху!». Понял?

Ох, как же она злилась, когда я отмахивался от их деревенско-бабушкиной «магии», и отказывался тащиться в другой угол вместе с тюфяком и одеялом.

Усмехнувшись воспоминаниям, я иронично (первый раз в жизни, честное слово) пробормотал сестренкину формулу и привычно вошел в легкий транс, настроившись на полноценный отдых. Проанализировал события дня, отметил ошибки и правильные действия, наметил планы на завтра и не стал препятствовать соскальзыванию в обычный сон.

Никакой невесты я закономерно не увидел. Сон был вполне обычный даже рассказывать нечего – куски, фрагменты, непонятные разговоры. И на пятую ночь пребывания в гостеприимной квартирке Олевара все было как обычно.

Надо сказать, на улицу я практически не выходил. Продуктов на кухне в холодильном шкафу хватит на целый месяц, готовить я умею – не изыски ресторанные, но вкусно и питательно – так что выходить в люди надобности особой не было. Тем более, как я ни учил градориканский с помощью самых передовых методик, все равно практиковаться с незнакомыми людьми на уровне «моя твоя понимать нет» не очень хотелось. Помимо языка, за отсутствием под рукой мало мальски приличной лаборатории, тренировал концентрацию ауры и даже достиг некоторых успехов в управлении предметами на расстоянии до двух метров. Правда, подтащить не очень толстую и тяжелую книгу стоило половины накопленной энергии не очень емкого кристалла.

А вот на шестую ночь, когда сознание стало погружаться в дрему я вдруг… даже не услышал, а скорее почувствовал зов. Меня куда-то приглашали. Причем не грубо и нагло, а словно обратились с робкой просьбой придти и поговорить. Я решил откликнуться и тут же, словно только дожидаясь моего согласия, калейдоскоп осмысленных и не очень сонных сюжетов вдруг сменился небывало красивой картиной, трудно отличимой от реальности.

Я стоял на промежуточной террасе высокого холма, заросшего кустарником и полностью оплетенного вьющимися растениями с мелкими фиолетовыми цветами. Глубоко вниз до самой серебристой ленты реки спускались гигантскими ступенями еще несколько таких же террас. На противоположной стороне в небо вздымался точно такой же буйно зеленый холм. Вместе холмы и река производили впечатление горного каньона или стадиона с непропорционально узкой ареной и великанскими скамьями. Солнечные лучи сзади, пробиваясь через сплетение веток, листьев и цветов, ласково грели мою кожу, а теплый ветерок освежал влагой реки и нес пряный, но не удушливый, аромат.

Я был гол, как… сокол. То есть полностью и абсолютно. Ни единой тряпочки на теле. Но чувство полной открытости и незащищенности придавало полное отсутствие амулетов, с которыми я не привык расставаться даже в ванной. Хотя бы один са-а-а-а-амый маленький, са-а-а-а-амый слабенький, защитный амулетик где-нибудь затесался бы. Да хоть в заднице. Мысль поместить туда что-нибудь убойное или защитное ни разу не приходила мне в голову. Ну вот теперь пришла. А все потому, что даже медного колечка, с помощью которого мне удалось убить одного из грабителей в доме дедушки У, и с которым я никогда не расставался, словно с талисманом, приносящим удачу, и того на моем пальце не было. Как так можно жить?

Самое удивительное, несмотря на ощущение полной беззащитности, мне было хорошо и спокойно. Так хорошо, как нигде и никогда я до этого себя не чувствовал.

– Здравствуй, Гаррад! – услышал я, прямо до боли, знакомый мелодичный голос и только тогда заметил в двух шагах от меня также как и я полностью обнаженную Альмилиру.

Полулежа в траве на боку она опиралась на локоть правой руки, в левой держала соломинку и, задумчиво покусывая ее, с интересом смотрела на меня.

– Не удивляйся, что сразу не заметил меня! Я же по большей части эльфийка, а мы в естественной среде обитания прятаться умеем.

– Ага. В противном случае популяция ушастых не смогла бы достичь таких размеров, как сейчас.

– Да. Мы такие… животные. Нас веником под крыльцо не загонишь, – охотно поддержала девушка мой треп.

Мне было немного неловко под ее взглядом. Все же мы с ней ни разу. Ни-ни! Вот с теми, с кем мне уже доводилось делить постель, было бы проще, хотя казалось бы, что конструктивно нового можно увидеть у мужчины или женщины. В принципе ничего. Разве что калибр моего… хм… инструмента тесного общения. Признаюсь, не из дальнобойных. Однако я уже вышел из того возраста, когда это до слез волнует. Главное ведь искусство! А его по размерам не определишь. Так же как размером кисточки не измеришь талант художника.

Более сильный, нежели прежние, порыв ветра словно сдернул с девушки покров из теней листьев и солнце ярким прожектором, высветило соблазнительно прекрасную девичью фигуру. Мое тело, учитывая долгое воздержание, закономерно игнорировало панические команды мозга: «Фу! Место!! Лежать!!», – и мне пришлось резко присесть на корточки боком к эльфийке.

– Ты зря прячешь свою естественную реакцию, – Альмилира и не скрывала победной улыбки. – Скажу честно, хоть по мне и не видно так откровенно, но я тоже хочу тебя. Очень хочу. И даже не думаю о своем долге по продолжению рода, а, как говорят люди, просто по-бабьи хочу.

– Так ты для этого меня сюда пригласила? Так не терпится?!

– Да уж. Где уж нам уж выйти замуж? Нам уж замуж невтерпеж.

– Угу. Интересный у вас, эльфов, венчальный обряд. Во сне. Невесть где. Голыми и свободными, аки предки наши.

– Ну-у-у-у, когда предки людей висели на деревьях, зацепившись хвостами за ветки, эльфы уже имели продвинутую культуру и искусство, поэтому советую относиться к нашим ритуалам соответственно. А если без трепа… Да не закипай ты чайником на очаге! Не собиралась я оскорблять людей, тем более, что сама имею немалую долю человеческой крови. Просто нам надо поговорить. Это крайне важно.