– Я только не понимаю, какой смысл было убивать батюшку? – спросил Глеб, окончательно запутавшийся в выводах нашего сыщика.

– При отсутствии завещания прямым наследником становился он. Злоумышленникам открывалась прямая дорога к наследству! – подытожил Самойлов.

– Злоумышленники? – переспросил Павлуша.

Все посмотрели на Полину. Она сидела с отсутствующим видом.

– Именно, злоумышленники! – настаивал Самойлов. – Одному с таким делом не справиться. Я думаю, что завещание у вас выкрали сразу после отпевания.

– Я так и знал! – радостно воскликнул поверенный, с которого сметливый экспедитор только что снял все подозрения.

– Судя по тому, что его спрятали в гроб, сделано это было наспех, но достаточно виртуозно! Однако женщине не под силу сдвинуть крышку гроба, – Самойлов подсел к Полине и испытующе взглянул на нее, но та хранила поистине могильное молчание. – Следовательно, был еще и мужчина. Думаю, что Полина Ивановна вряд ли бы стала прибегать к помощи третьих лиц, а поэтому соучастником мог быть только ее супруг!

– Какой супруг? – недоуменно воскликнула Федосья Васильевна.

Она все никак не могла взять в толк, что ее любимая племянница остановила свой выбор на человеке столь низкого сословия. Тут только Соловьевы заметили, что их нового родственника нет за завтраком.

– Теперь осталось избавиться от последнего препятствия, и этим препятствием волей случая стал я, – Иван выдержал паузу и налил себе воды. – Я сомневался в своих выводах, и чтобы проверить их безошибочность, за ужином я сказал, что завтра назову имя преступника. Чем и вызвал огонь на себя.

– Что у нас еще и пожар был?! – всполошилась тетушка.

– Полноте, все уж давно сгорело! – язвительно ввернул Глеб.

– Как сгорело? – закудахтала старушка.

– Вот так сгорело. – буркнул племянник.

– По этой причине меня надо было убить. Единственно, чего преступник не предусмотрел, что я приказал оцепить усадьбу, – Самойлов еще раз взглянул на Полину и крикнул: – Егор!

Все было рассчитано верно. Полина выдала себя с головой. Едва конвой ввел в столовую супруга, она вскочила и бросилась к нему:

– Матвей, – припала она к любимым губам, – помни, дорога у нас с тобой одна на всю жизнь! – потом обернулась к тем, кого всю жизнь до встречи с Матвеем считала своей семьей. Теперь они все казались ей злейшими врагами. Ради денег они готовы были разлучить ее с мужем, а без него и жизнь не мила. – Будьте вы прокляты! – закричала девушка, глаза ее были безумны. – Вы не знаете, что такое настоящая любовь! – С этими словами она на глазах у изумленного семейства распахнула двери балкона и кинулась вниз. Когда Самойлов подбежал к перилам, то было уже поздно – лишь круги на воде пруда ознаменовали, как решила Полина распорядиться никчемной теперь жизнью.

Ну что же, дело о пропавшем завещании можно было считать закрытым. Солдат, стоявших в оцеплении и схвативших Матвея, уже отправили в Петербург. Ушаков тоже наладился в столицу, дел государственных было хоть отбавляй, некогда прохлаждаться в тиши усадьбы, кою избавили они от преследовавшего ее несчастья. Уже у кареты Андрей Иванович не смог удержаться от замечания:

– Эка девка! Но чему удивляться? В любовной лихорадке и не такое можно учудить.

Шум и толкотня у повозки отвлекли его внимание. Он взглянул на того, ради которого юная девичья жизнь так внезапно оборвалась, и с презрением произнес:

– Этого в Приказ доставить!

Двое конвойных исполнили поручение с особым рвением. Не каждый день сам глава Тайного сыска им команды отдавал. Матвей был брошен на телегу, да для острастки ударен прикладом в живот. Но может, и зря старались драгуны: подробности биографии сего малозначительного человека, взявшего на свою душу убийство двух именитых дворян, справно служивших Отечеству, да собиравшегося разделаться и с Самойловым, мало интересовали Ушакова.

– А ты, Вань, молодец, не ожидал, – неожиданно сказал Андрей Иванович. – Так скоро распутал клубок.

Оставшиеся в живых Соловьевы тоже смотрели на Ивана с уважением. Даже у Глеба отпала охота злословить. А что, ведь только благодаря экспедитору и стоит он сейчас на крыльце доставшегося ему в наследство дядюшкиного дома и провожает карету с высоким гостем и телегу с убийцей, коего настигла справедливая кара.

Повозка с арестованным двигалась не в пример медленнее кареты Ушакова. Тот уж наверняка был на полпути к Петербургу, а телега, переваливаясь с боку на бок, тащилась по окрестным лесам. Ну а что поделать, коли лошаденка им досталась хлипкая, дорога – дурнее не сыщешь. Да и спешить, впрочем, некуда. Служба-то все равно идет, а служба у солдата долгая. Так что на часах в Приказе ли стоять, в каземате ли лихих людей караулить али конвоировать преступника – разве последнее на свежем воздухе да вдали от начальства, а так все одно.