А Кит подумал, что, если предок не поверит, он точно достанет коммуникатор… заряда наверняка чуток осталось… Со своим батей, Андреем, отсюда никак не связаться, но какую-нибудь игру он предкам для доказательства покажет.

И сказал просто:

– Не вру.

И тут только увидал, что одной ноги у прапрадеда нет, а вместо нее из широченной штанины упирается в пол вроде бы конец стариковской палки с резиновой нахлобучкой. А рядом с этой нахлобучкой упирается в пол другая – от деревянного костыля, который тянется вверх, до подмышки прапрадеда.

Вся картина сложилась: стало понятно, почему прапрадед не на фронте.

Они с прапрадедом переглянулись, и у Кита сразу растопилось внутри. Потеплело в груди. И глаза у прапрадеда вдруг разом потеплели и заискрили по-доброму. Душевно они друг на друга глянули, уж точно не нейронно.

И они вдруг оба, хором вздохнули.

– Ну вот и началось… - по-родственному мягко и обреченно проговорил прапрадед и при свете зажигалки посмотрел кругом так, будто и сам тут впервые очутился.

– Ух, как давно вся эта жесть началась!
– не сдержавшись, выдал военную тайну Кит.

– Просто дедом зови меня, - просто так вот, строго и сухо, как на войне, сказал Петр Андреевич Демидов и тут же отдал новые команды, теперь уже - сыну: - Коляй, сегодня праздник у нас. Доставай одну банку. Хлеб давай. Свечу ставь на сундук… Да живо окна проверь. – И снова обратился к Киту: - Первым делом заправишься, как говорится, чем Бог послал. А то у тебя впереди еще долгая дорожка. Уж прости, у нас тут разносолов нет, как у вас там, в вашем светлом будущем… но спасибо еще скажешь.

Киту стало жутко неловко.

– Да ничего. Я сыт, - стал отнекиваться он… хотя, конечно, с дорожки был бы уже совсем не против перекусить всем, чем Бог пошлет.

– Молчи, знай, - не сердито заткнул его прапрадед, словно Кит мешал ему напряженно думать.

– Эх, жалко мамки сегодня нет! – по ходу, суетясь, пожалел Коля Демидов и пояснил: – Она сегодня в ночную в больнице. Медсестрой она…

– Давай к столу, - указал зажигалкой прапрадед и, не без труда развернувшись, двинулся к круглому столу, стоявшего не в центре комнаты, а у окна. – Я-то как раз опасался, что Лида, Лидия Ивановна наша окажется дома, когда ты объявишься.

– У меня… у нас там мама тоже ничего не знает, - поддержал предка Кит.

– Да?! – на мгновение замер Петр Андреевич. – Ну, так оно и должно быть до поры, до времени. Эх, наши жены-мироносицы…

– Кто?! – не понял Кит.

– Ну, ты когда вернешься, у себя там где-нибудь почитай про таких, - как-то осторожно отмахнулся Петр Андреевич. – Поищи в книжках… в той самой, главной книжке.

Пока Коля суетился, проверял, хорошо ли плотные шторы закрывают окна, пока ставил свечку на сундук в углу, Никита и Петр Андреевич сели за стол.

– Вот и началось… - снова повторил прапрадед и снова вздохнул, на этот раз тяжело и задумчиво. – Значит, говоришь, давно с будущим воюете?

– Год уже. Даже больше, - ответил Кит.

– Приходили к тебе оттуда? – непонятно спросил Петр Андреевич и указал в потолок.

– Ну… из прошлого, типа, за мной заезжают, - неуверенно ответил Кит, чувствуя, что вопрос не о том, а о какой-то грозной тайне, о которой он еще и не знает.

И вдруг молнией мысль сверкнула: а может, предок его о том самом «святом водолазе» спрашивает…

– Значит, всё только начинается, - очень-очень задумчиво проговорил прапрадед, намеком подтвердив неясную догадку Кита. – Завидую я тебе, пацан! Такое увидишь…

– Что?! – спросил Кит, почувствовав мелкий бег мурашек между лопаток.

– Сам не знаю… - так же неясно усмехнулся прапрадед. – Это как тебе нельзя рассказывать нам про твое будущее, так и мне про то, кто когда-нибудь придет к тебе. Только ничему не удивляйся.

– А я и так уже ничему не удивляюсь, - обиженно ответил Кит, ясно поняв и этот намек предка – на то, что про всяких «святых водолазов» лучше не спрашивать.

Тем временем, свечка зажглась, а на столе появились банка тушенки, большой темный чайник, три вилки, три стакана и три кусочка хлеба.

По ходу, Кит успел окинуть взглядом комнатку военных времен. Здесь были сундук, украшенный металлическим плетением, одна решетчатая кровать – видно, Колина, – коврик с оленем над нею, небольшой сервантик, небольшой письменный стол, полочка с книжками над нею и еще фанерная этажерка, тоже до предела загруженная книжками… Была печка-буржуйка с трубой в окно, очень похожая на ту, что Кит видел на барской дачке в 1918-ом… Да, и еще большие часы-ходики на стене тикали, качая маятником. С потолка свисал широкий абажур без лампочки. От этого бесполезного абажура и был отодвинут к окну обеденный стол со скромной скатёрткой.