Однако Рихтер, видя безнадёжное положение "Буйного", дал приказ остальным отходить на север. Было очень вероятно, что под своим берегом противник скоро получит подкрепления. Радиостанция "Быстрого" затрещала на весь эфир попытками связаться с группой "Олега". Их услышали, но в ближайшее время помощи ожидать не приходилось.

– Уходят... Бог им судья, - командир "Буйного" с тоской смотрел на удаляющиеся дымы отряда. Теперь самым благоприятным исходом для его экипажа был плен.

"Камикадзе" всё-таки дал небольшой ход и стал осторожно приближаться к тонущему русскому миноносцу. Не наглея. Японцы понимали, что хоть пушки и молчат, но на счёт минных аппаратов уверены не были. Хоть "Буйный" имел уже значительный крен и был готов перевернуться, кто его знает... Вдруг шарахнут миной и тогда победа превратится в практически поражение.

– Всем спасаться по способности!
– лейтенант Вурм прокричал свою последнюю команду. Последнюю... И выход в море в качестве командира корабля оказался первым и последним. И теперь уже возможно навсегда...

Шлюпка была, естественно, искорёжена осколками и команда посыпалась в воду, хватая всё то, что имело длительную положительную плавучесть. А это были практически только койки. Ни спасательных кругов, ни, тем более, жилетов, в то время ещё не применяли. Изделий из древесины, как уже упоминалось, на русских миноносцах тоже не было. Оставалась только парусиновая, туго скрученная койка, которая могла держать человека на поверхности около получаса, пока не пропитается водой насквозь и не потеряет свою плавучесть.

Да и это сомнительное средство спасения досталось немногим: не побежишь же в кубрик, когда палуба уходит из-под ног и корабль вот-вот опрокинется...

А вода, несмотря на начало сентября и достаточно южные широты, была далеко не курортной - холодное течение, выходившее из жерла Сангарского пролива, вносило свою жестокую корректировку в температурный режим Японского моря в этих местах.

Командир уходил последним. Как и положено. Тонуть вместе с кораблём..... Красиво, эффектно, но и бессмысленно. России слишком дорого обходится подготовка каждого морского офицера, как и любого офицера... И даже солдата или матроса. Просто погибнуть "назло врагу" - достаточно дешёвая поза. И лейтенант это понимал.

Дрались до конца. Флага не спустили. А каждый офицер и матрос ещё пригодятся Империи. Потом. После плена. Но пригодятся.

Наверное, и традиция гибнуть командиру (капитану) вместе с кораблём, родилась из страха. Страха отвечать за погубленное судно. А потом покрылось это романтикой...

Все эти мысли промелькнули в голове командира "Буйного" менее чем за секунду. А потом он, приняв решение, скинул тужурку и рыбкой сиганул в море с уходящего из-под ног борта.

Японцы с "Камикадзе" спасать противника не особо торопились. Пока корпус "Буйного" не скрылся под водой, по нему продолжали стрелять. Близкие разрывы контузили держащихся на воде русских моряков и многие погибли в результате этого бессмысленного расстрела.

Но, в конце концов, сыны Аматерасу пошли "собирать" свои трофеи. Двадцать человек с русского миноносца были взяты на борт "Камикадзе". Из офицеров - только командир.

Именно в тот момент, когда лейтенанта поднимали на борт японского истребителя, мимо пронесло отряд из четырёх "японцев", мчавшихся на подмогу своим.

– Пошли нашим салазки загибать, - мрачно бросил комендор Смык, находившейся рядом.

– Суду виням уз коциняс, - мгновенно отозвался кочегар Скуиньш.

– Что?
– обернулся лейтенант.

– Это он про дерьмо на палочке, - засмеялся боцман, - все наши приговорки на свой латышский перепирает. Я уже разбираться стал.

Вурм удивлённо посмотрел на матросов и боцмана. Они совсем не выглядели побеждёнными. Только что выловленные из холодной воды, русские моряки улыбались. Какие-то невероятные выверты человеческой психологии не дали этим людям впасть в уныние, несмотря на кровь и смерть, которые были рядом с ними на протяжении часа. Ведь всего десять минут назад ни один из них не знал, подберут его или нет. Останется он жить или навсегда будет вычеркнут из списка населяющих планету.

Может позже некоторые из них взвоют, вспомнив о разорванных в клочья взрывами или утонувших друзьях... Но сейчас среди пленных русских моряков царил смех.

Это не могло не удивить и не возмутить стоящих рядом японцев. Офицер что-то гортанно выкрикнул и указал рукой в сторону кормы.

Во избежание ненужных конфликтов Николай Васильевич приказал своим подчинённым успокоиться и подчиняться японцам. Он и сам уже собрался двинуться на ют вместе с матросами, но японский офицер жестом удержал Вурма на месте.