— Звонили.

— Выходит, кому-то ты сильно действуешь на нервы. — Я нахмурилась, а Наташка рот закрыла. Женщина она понятливая. Сережа был поглощен своими думами и на ее слова не обратил внимания.

Приехала милиция, но покоя в душу это не внесло. Была слабая надежда, что на нападавшего выведет пистолет, но ни я сама, ни милиция особенно на это не рассчитывали.

Наталья с Сережкой остались ночевать у меня, утром разбрелись на работу, а я подумала-подумала и позвонили дяде Юре.

Номер телефона он оставил мне еще в свой первый визит. И вот пришлось им воспользоваться.

Юрий Петрович, судя по голосу, перепугался больше, чем я накануне, и обещал незамедлительно приехать. Я только успела выпить чашку кофе, а он уже звонил в дверь. Спросил еще с порога:

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, — заверила я.

На сей раз верзила отсутствовал, за спиной дяди Юры маячил другой здоровяк, высокий и плечистый, но до Коленьки ему было далеко. Кстати, лицо у него было приятным, я бы даже сказала, симпатичным.

— А где ваш Полифем? — полюбопытствовала я.

— Кто? — не понял Юрий Петрович.

— Тот верзила, что мой угол обычно разглядывает.

— А… дела у него. Его Колей зовут.

— Да я помню, просто он на циклопа похож. Жил такой циклоп, звали его Полифем. — О циклопах Юрий Петрович раньше не слышал и потому нахмурился, а я пояснила:

— Древние греки считали, что есть такие существа с одним глазом во лбу. Огромные людоеды.

— Коля не людоед, — совершенно серьезно сказал он и задумался, вроде как сам в своих словах усомнился. Я только головой покачала.

— Коньяка у меня нет. Могу предложить чай или кофе.

Здоровяк приткнулся в коридоре, а мы с дядей Юрой прошли в комнату. Я выглянула в коридор и позвала:

— Вы проходите, не стесняйтесь.

Парень улыбнулся и сказал:

— Спасибо, я здесь.

Юрий Петрович от угощения отказался и сразу же перешел к делу.

— Расскажи, дочка, что вчера случилось.

Я рассказала с максимальными подробностями.

— Может, ты у меня поживешь? — вдруг предложил он.

— Нет, к чему это? У меня есть своя квартира.

— Беспокоюсь я очень.

— Честно говоря, и я беспокоюсь. Юрий Петрович, а с вашим делом это никак не связано?

Он вздохнул.

— И я о том думаю. Если человек кого ограбить хочет или еще что… ты понимаешь… не станет он нож в спину втыкать. Ну, кулаком ударить, это понятно, а чтоб вот так…

— Я того же мнения, и не я одна… Вы это как-то прекратить можете? — спросился решительно. Он нахмурился и сказал, вздохнув:

— Как, дочка, коли ты мне помочь не хочешь?

— Это вы на предмет опознания? Прежде всего, я с трудом представляю, как это может быть в реальности.

— Я… — начал дядя Юра, и мне пришлось его перебить:

— А самое главное — вмешиваться в ваши дела я совершенно не желаю. Я уже имела глупость влезть в них и теперь за это расплачиваюсь. Простите, если я вас обижу, но не могли бы вы оставить меня в покое?

— Я понимаю, — кивнул он, — и не обижаюсь. Все правильно ты говоришь. Только ты тоже понять должна: ты мне человек не чужой, я после твоего звонка места себе найти не мог, даже сердце прихватило… как же я тебя в беде оставлю, дочка? Ты не сердись на старика, умные люди говорят: нет такой беды, с которой справиться нельзя. И мы справимся… Ты поосторожней, по ночам-то из дома не выходи, да и днем лучше с кем-то. Замочек у тебя на двери плохонький, я вот Сашу привез, он дверью-то займется. А ты бы и вправду могла у меня чуток пожить. Спокойно, и мне, старику, радость.

Я только что не заплакала от умиления, но обижать его все-таки не стоило. Было заметно, что человек действительно переживает, а потому я просто головой покачала, мол, нет, и все дела.

— Ты погоди отказываться, — не унимался он. — Поедем ко мне, вдруг тебе понравится. Дом у меня большой, мешать я тебе не буду, не захочешь, так и не увидимся.

— Юрий Петрович, — слегка растерялась я, — что вы такое говорите?

— Не сердись, я ведь от всей души, и мне намного спокойнее будет, что ты рядом и в безопасности. А куда соберешься, я с тобой ребятишек отправлю. Вот хоть Сашу.

— Вы ведь это не серьезно? — спросила я.

— Очень даже серьезно.

— Но не могу же я у вас всю жизнь прожить!

— А почему нет? Живи на здоровье, я только рад буду. Дом большой, а я один. Если честно, и не нужен мне он, живу я в одной комнате. Может, ты опять замуж выйдешь, ты ведь красавица, а там ребятишки пойдут, ну и я рядом с вами, вроде деда. Мне ведь много не надо, так, словечком перемолвиться…

У него был явный приступ белой горячки. Я сидела и ресницами моргала, не желая верить, что все это он говорит серьезно.