– Мы с мужем развелись, у нас семь месяцев назад ребенок утонул. Трахни меня, как следует, и я пойду домой, мне сейчас это нужно, не обламывай меня, сделай это, и уйдем отсюда.

Но я будто не слышал ее. Человек-зажигалка все чиркал в темноте. Я видел, как он вынул из штанов свою кочерыжку и похотливо дергал ее, озираясь по сторонам, вглядываясь в отвратительные процессы. Одной рукой я крепко прижимал девушку к себе, а другой трогал ее шею, я слышал ее дыхание, но не мог дать ей то, что она хотела.

Набравшись сил, я сказал ей на ухо:

– Прости, сегодня не мой день. Давай в следующий раз. А сейчас уйдем отсюда, иначе меня штрафанут.

Девушка поцеловала меня в губы, натянула обратно мои шорты и сказала:

– Конечно, извини.

– Тебе не за что извиняться, это ты меня прости, просто идем скорей.

Теперь я взял ее нежную, маленькую руку и потащил к выходу из жуткого места, где обреченные однополые сношения показывали большой, жирный фак всему гетеросексуальному миру.

Мы вышли оттуда, и я как будто снова научился дышать, почувствовал себя намного лучше. Обменявшись любезностями, но не оставив ей своего телефона, мотивируя тем, что увидимся снова в клубе, я вернулся в гримерную. И вновь откуда-то появился менеджер Тишка.

– Ты уже отработал в «Детище»?

Не долго думая, я ответил: «Да».

– Молодец, зеленоглазый!

Я оглянулся, гримерка была почти пуста, танцоры работали на сцене, в металлических стаканах и в том же «Детище». Шоу закончилось, и Травести смывали с себя грим и мэйк-ап специальным молочком для снятия макияжа и постепенно превращались в нормальных людей. Не все, конечно, просто кто-то в реальной жизни внешне был похож на девочку, а кто-то еще сохранял мальчуговые привычки – грызть ногти и надевать брюки с рубашкой.

Например, Евгений, высокий симпатичный парень с добрыми и правильными чертами лица. Внешне он больше напоминал мажора, нежели «кого-то другого»: короткие, мягкие, слегка редеющие русые волосы, широкие плечи, на которых как влитая сидела атласная рубашка, и черные брюки на крокодиловом неровном ремешке. Не знаю почему, но я часто обращал на него внимание, задаваясь вопросами типа: почему этот нормальный парень занимается такой чепухой, или он думает, что это и есть большое искусство – переодеваться в бабу и изображать из себя поп-звезду? Петь под фонограмму, раздвигая ртом пустоту. Либо это просто работа, он делает то, что у него получается, как он думает, хорошо?

Если честно, видел я Евгения на сцене в образе «Уитни Хьюстон», и мне очень понравилось, он четко передавал энергетику в зал, которая пробивала всех насквозь. В общем, он загадка для меня, как, впрочем, и многое в этом клубе.

– Жень, извини, а почему ты взял себе псевдоним Кони?

Я хотел спросить и спросил, ожидая оскала. Он смущенно, мило улыбнулся и ответил, что долго думал, какой ник взять, ничего не мог придумать, но как-то раз посмотрел клип с Джорджем Майклом, и там у кого-то и позаимствовал. «Обаятельный парень», – подумал я.

С утра с зарплатой в 400 рублей за ночь я вновь отправился к дяде и тете, хотел было сказать домой, но, увы, те, кто жили с дядей и тетей, меня поймут, не хочу, конечно, никого обидеть, но в большинстве случаев, как правило, надолго это не получается.

Вот и у меня не получилось.

В этот раз спать я хотел пуще прежнего. От этого желания у меня ноги подкашивались и в глазах мутно было, язык еле поворачивался, и, наконец, я совсем туго соображал.

Добрался я на этот раз к девяти, долго звонил в дверь, понимая, что с каждым нажатием на кнопку звонка приношу неудобства. Наконец мне в заспанном виде открыла тетя. Она работала два через два, я как раз попал на выходные, когда она самозабвенно отсыпалась вплоть до часа дня.

– Это я.

– Кто же еще в такую рань. Ты голодный? Тебя покормить?

Я слегка улыбнулся, она умела так говорить: сначала поставит человека в неловкую ситуацию, но тотчас эту ситуацию исправит.

– Нет, спасибо, я в клубе поел. Сейчас я только спать хочу и больше ничего.

– Давай, конечно, ложись, а проснешься, как всегда, под вечер или пораньше?

– Постараюсь пораньше, главное, чтобы голова не разрывалась на части после сна.

После этих слов я умылся и лег, как казалось, надолго, но дверь в мою комнату не закрыли, а я не в силах был это сделать, и на мое несчастье при всем своем огромном желании уснуть у меня это не получалось, как я ни старался. Дядя с тетей уже вовсю расхаживали по квартире и что-то обсуждали, я урывками слышал звуки телевизора из кухни. В голове окончательно все перемешалось, воспоминания клуба: эта одинокая девушка, «Детище», танцоры, но самое хреновое, что я не мог заснуть. И тут наступила кульминация всего этого – неожиданно у меня из носа хлынула кровь, я не испугался, но это было некстати. Я залил подушку и простыню, но очень старался прикрывать руками лицо. Первым заметил дядя:

– Е-мое, это что такое, что за ерунда?

Сон моментом отошел, и я уже четко соображал, но голова немного кружилась.

– Ого, ничего себе! – опешила прибежавшая тетка.

– Да все хорошо, у меня такое бывает, – сказал я им и поплелся в ванную.

Я закрыл дверь в ванную, и до меня донеслись дядины слова: «Ничего себе “бывает”».

Когда я вышел из ванной и собрался снова попытаться уснуть, то дядя, вышедший из комнаты, осадил меня:

– Слушай Мих, мы тут подумали, тебе лучше поехать домой. Так нам, кажется, лучше будет.