С Валерой у нас был дуэт, поэтому хореограф много проводил нервных часов с нами на отработке синхронных движений, что не могло не приводить его в бешенство до такой степени, что в гневе он кидал в нас все, что попадалось ему под руку: стул, зажигалки, пепельницу. В один такой приступ ярости он запульнул в меня пепельницу, которая чудом пролетела в миллиметре от моей головы. Но мы не сердились, мы были деревянные уроды, да и истерики хореографа вызывали у нас только смех, не более.

Под конец мучительных месяцев репетиций у нас в арсенале было четыре готовых номера: ковбойский, с фонарями, с шинами и с маской обезьяны. Все они шли на ура, девчонкам нравилось, мы деньги получали, касса клуба, соответственно, свой процент тоже. Все получалось по прогнозам и обещанным словам Евгенича, только вот ставку в тысячу грина в месяц мы не увидели, как своих ушей. За первый месяц работы в клубе начальство заплатило нам по четыреста грин, а в следующий вообще ничего.

Мы как-то попытались повозбухать, но всем было насрать, мол, хозяин не давал конкретных распоряжений на ваш счет. Мы понимали, что нас поимели, как лохов зеленых, да и сделать мы ничего не могли, не нравится, – вали на хрен в гей-клуб. Разговор короткий, а поскольку мы прижились и идти было некуда, то мы работали и существовали только на «крейзи».

Но кидали не только нас с Валерой, и других ребят тоже, как старых, тех, которые работали с открытия, так и новеньких. Проблемы танцора были меньше всего интересны хозяину. Он, мать его, бизнесмен, и весь бизнес построен на мясе, т. е. на стриперах. Их можно брать в аренду, менять, короче, использовать во благо клуба. А то, что многие нормальные и достойные ребята от такой жизни и от постоянного стресса превратились в ничто: скурились, спились, снаркоманились, опидорасились – это никого не волновало.

И сами они ничего не могли поделать со своей жизнью, лишь немногие из бесконечного потока со всех городов России добивались успеха, а связано это было лишь с появлениями спонсоров либо женщин. Но повторюсь, многие покалечили себе психику не без помощи спонсоров, особенно со стороны геев. Но так ничего толком не добились, кроме шмоток, которые быстро выходят из моды и, в лучшем случае, подержанной иномарки. А те, у кого получилось с квартирой в столице, о тех, как правило, ничего не слышно. Лично я знал одного паренька, симпотного, высокого, накаченного, то есть тянущего на цифру 9 по десятибалльной системе стриптизера, на которого запала «рублевская» женщина необъятного размера в талии и жопе. Так вот, этот N-стрипер трахал и лизал ее двенадцать часов в сутки до мозолей на члене и языке, но был «вознагражден» новеньким X-5 BMW после месяца совместного проживания. Хорошо это или плохо – не нам судить, каждому свое.

Я все это говорю, потому что стрип – это грязь и уродливое клеймо по жизни, давно убежавшее за пределы искусства. Пускай какой-нибудь «Тарзан» не рассказывает про то, как он умеет красиво и эстетично танцевать, пусть лучше он расскажет, что за этими танцами скрывается.

Я опустил заднее окно «жигулей» – Валерка ехал впереди с пассажирской стороны – и, спросив разрешения таксиста, закурил свой «Парламент». За окном стоял март, весна. Несмотря на то что время уже было начало одиннадцатого и на улице еле-еле можно было разглядеть очертания домов, к тому же моросил дождик, настроение было приподнятое и, наверно, даже радостное от мысли, что скоро будет тепло, асфальт станет сухим и светлым от жаркого солнца, печальные и голые деревья в скором времени окрасятся в яркие зеленые краски, а любовь и свобода снова войдут в сердца людей.

Мы подъехали к клубу и расплатились с таксистом.

«Welcome to Crazy Bull» – это амбициозное название, словно гипноз притягивало людей. Побывавших хоть раз, тянуло туда снова и снова. Как я и говорил, аура и энергетика.

Мы быстро прошли в гримерку, там жизнь уже вовсю кипела: кто переодевался, кто отжимался, кто нагеливал себе голову для модной прически, кто просто болтал и обсуждал вчерашних гостей, ведь самые любимые темы в гримерках – как накачать больше бицепсы, где купить неподдельную химию и кто и с кем потрахался в приватах. Еще обсуждают гостей – девушек, женщин, маромоек (так называют малолетних девчонок, пришедших на халяву и купивших в баре бутылку пива Korona, важно сосущих его из трубочек всю ночь, а утром, с открытием метро, уезжавших домой).

Шустрый менеджер Альберт, подбежав к нам, отругал меня за то, что я не побрился, Валерке тоже досталось за то, что пожирнел слегка и живот заплыл.

– Любимое занятие – мозг взрывать у этого еб***го Альберта. Раньше был тише воды ниже травы, а сейчас, бля, вырос, умник, – возмущенно выразился Валера.

– Слушай, да он вообще раньше гребаным официантом был в гей-клубе, помнишь, в том, где все халдеи в обтягивающих колготках ходили, – поддержал Валерку Серега по кличке «Гном», технично отжимаясь между большими барными стульями.

– Да ладно, чего вы наехали на чувака, ну был халдеем, ну был грешок, с кем не бывает, в целом-то он нормальный, когда кокс не нюхает, – сказал я своим ребятам. Тогда я еще не знал, как ошибся насчет Альберта. Он показал себя во всей красе чуть позже. – Кстати, парни, через пять минут антре. Кто пропустит, опять на штраф нарвется, сегодня снова этот стукач-официант, забыл его имя, он, как всегда, пожалуется Альберту, а тот Евгеничу, а дальше крандец всем, – добавил я с акцентом на стукача.

Под фанфары все танцоры, обмотанные разными флагами, вылезли на сцену. Я обратил внимание, что зал просто ломился от гостей. Я забыл про то, что должен был побриться, и стоял позади всех, чтобы первым уйти перед шоу-программой, а наш номер с фонарями был по счету вторым. Косясь на толпу, я понял, что времена «Ящера» канули в небытие и наступили другие, более модные, с крутыми декорациями по-имени «Крейзи булл». Все как в компьютерной игре, та же игра, только левелы меняются.

Первым номером в шоу-програме была «Колбаса» (название постановочного номера): два танцора синхронно работают под быструю музыку Scooby-doo, а на второй трек раздеваются.