Шрифт:
Он держался на полном царском доверии. Но ведь что-то произошло… или происходит. Может, вот так же поскрипывает песок и на дорожке царскосельского парка? Разве царям возбраняется гулять по ночам?
За утренним кофе Столыпин уже знал, что будет делать и к кому поедет.
– Распутин… истинно стервец! Какими дрязгами приходится заниматься…
Но возникла уже твердая решимость.
Всякое дело с царя начинается… Это тем более.
V
Генерал Герасимов во всем доверял своему начальнику, но он был истинный служака и до поры до времени не открывал, что пристально следит за сибирским мужиком. У него сложилось убеждение: террорист! Не иначе. С какой стати какому-то мужику околачиваться в Царском Селе? Хите-ер, бестия! Под простачка косит. Может, вовсе и не мужик, а какой-нибудь ссыльный дворянин. Террористы – они такие.
Герасимов знал, как подойти к делу. У него за приятельским чайком состоялся разговор с дворцовым комендантом Дедюлиным.
– А скажи, с каких таких заслуг фрейлина Вырубова то и дело приглашает к себе какого-то нечесаного мужика? Вот баба!
Простовато так посмотрел на хранителя дворцовых тайн.
– Именно баба. Графья да кавалергарды поистаскались – чего не потаскаться со здоровущим мужиком? – Дедюлин ответил уже с истинной простотой и добавил из своего дворцового опыта: – Сейчас мода на сибиряков пошла. Поро-одистые, стервецы!
С того и началось. Герасимов рассовал среди царскосельских дворников и второстепенных слуг своих филеров и послал в Сибирь запросы сослуживцам. Сведения были почти такие же, что и у Столыпина. Сибирские жандармы доносили, что за Распутиным числятся грабежи и кражи, но главное – притоны, проститутки, разгулы. «А еще главнее, – добавляли, – совращение невинных девок. – Незнамо, что делать с подброшенными подкидышами!»
Пришлось открыться Столыпину. Тот расхохотался:
– Не горюйте, мой женераль! Еще неизвестно, что опаснее – террорист или придворный развратник…
– Да вы-то откуда, Петр Аркадьевич, все знаете?..
– Догадываюсь давно, а знаю с сибирской поездки. Раз уж мы оба вляпались, так будем действовать сообща… Не возражаете, прозорливейший женераль?
– Как можно, Петр Аркадьевич!
Собственно, Герасимов и подтолкнул его к откровенному разговору с царем. Зная его скрытное упрямство, Столыпин спросил напрямую:
– Ваше величество, говорит ли вам что-нибудь имя Григория Распутина? Помните, я как-то уже начинал этот разговор?
Николай II насторожился, но ответил утвердительно:
– Да, государыня встречала его у фрейлины Вырубовой. Этот старец много ходил по святым местам, занятно рассказывает. Я, слушая, посмеялся.
Столыпин не дал передышки:
– А сами вы, ваше величество, с ним не встречались?
Государь поспешил отрезать неприятный разговор одним словом:
– Нет.
Столыпин понимал, что переходит все грани приличия:
– Прошу прощения, ваше величество, но мне… почему-то докладывали иначе.
– Почему? И кто?.. – проснулся царский гнев у Николая II.
Надо было открывать собеседника.
– Бывший полковник Герасимов. По вашему настоянию возведенный в генералы.
Государь чтил преданность своих подданных. Открещиваться от Герасимова было неловко. Взгляд отвел, потупился и скрыл под усмешкой:
– Да, было, кажется!.. Прав генерал Герасимов. Государыня как-то уговорила глянуть на сибирское диво. Ну, глянул… раза два, не больше. – И уже с другими нотками в голосе: – Почему это вас интересует? И вообще, у меня могут быть какие-то личные знакомства…
Тут уж Столыпину следовало достойно отступить:
– Разумеется, ваше величество. Просто мы с генералом Герасимовым, как ваши верные слуги заподозрили в Распутине скрытого террориста. Спасибо, ваше величество, что развеяли наши сомнения!..
Дома, на Елагинском острове, он отошел от всех тревог и признался:
– Меня тронули беспомощность и смущение государя. Я ведь как лицо должностное выложил про все грязные похождения Распутина. С явным намеком на государыню. Еще и поучать вздумал… Что на царскую семью смотрит, мол, вся великая Россия. Бедный государь!.. Что делают с ним женщины!..
Герасимов, как истый полицейский, был не столь сентиментален:
– Что должен сделать мужик, услышав такое?.. Выпороть свою бабу. Заодно с распутной фрейлиной.
– Ну, вы скажете!.. Не царское это дело – баб пороть.
– Да, но по крайней мере он обещал не пускать Распутина во дворец?
Столыпин только развел руками.
VI
Филеры доносили, что Распутин, наоборот, зачастил к фрейлине Вырубовой. Там и царица время проводит, на это время забывая о больном гемофилией сыне Алеше…