Аннабель тихонько присвистнула.

— И что это означает? Что Стюарт Уитакер укралединорога?

— Не знаю, что и думать, — сказала Элиза. — Но я позвонила ему, и он согласился сегодня во второй половине дня приехать сюда и дать интервью. Он сказал, что будет разговаривать только с нами.

— Чудесно. Эксклюзив, — с энтузиазмом закивала головой Аннабель. — Ты делаешь за меня мою работу, Элиза, — сказала она. — Думаю, мне это наверняка понравится, и я могу быстро привыкнуть.

— А что насчет куратора музея, Ровены Куинси? — спросила Элиза.

— Тут нам придется становиться в очередь, — ответила Аннабель. — Может, кроме нас никто и не знает о связи между Стюартом Уитакером и Констанс, но зато каждому известно, что единорог пропал. И все наши конкуренты будут брать интервью у Ровены Куинси .

Поскольку администрация музея хотела, чтобы Клойстерс был показан по телевидению в самом лучшем виде, а Стюарт Уитакер обеспечивал основной поток благотворительных пожертвований, Аннабель удалось получить разрешение на съемку проводимого Элизой интервью на Западной террасе, с видом на реку Гудзон. Эта территория была огорожена, поэтому посетители музея не могли им здесь помешать.

Вскоре приехал Стюарт Уитакер; на нем был темный костюм, белая рубашка и зеленый галстук — довольно официальный наряд для воскресного дня. Он сразу же подошел к Элизе и взял ее за руку.

— Можно? — спросил он.

Прежде чем она успела что-либо ответить, Стюарт Уитакер уже наклонился и поднес ее руку к своим губам.

— Для меня высокая честь и большое удовольствие познакомиться с такой прекрасной дамой. — сказал он.

— Благодарю вас, мистер Уитакер, — сказал Элиза, отнимая свою руку и удивляясь, откуда у этого человека такие манеры. — Не желаете ли присесть?

Стюарт принял ее предложение, а затем задумчиво взглянул на другой берег реки, за которой находился штат Нью-Джерси.

— Замечательно красивое место, не правда ли? — сказала Элиза.

— Да, действительно, — согласился Стюарт, в то время как к лацкану его пиджака крепили микрофон. — И мы должны быть благодарны Джону Д. Рокфеллеру-младшему за то, что он вложил деньги в это восхитительное место, а также купил все земли по ту сторону реки и передал их штату Нью-Джерси, чтобы никто не мог здесь ничего строить. — Он сделал широкий жест рукой. — Этот вид может меняться в зависимости от времени года и погоды, но он неизменно будет оставаться таким же прекрасным, как сегодня.

— Да, мы все действительно должны быть признательны таким щедрым и великодушным людям. — сказала Элиза. — Насколько я понимаю, вы также являетесь главным спонсором Клойстерса и внесли сюда немалые пожертвования.

— Я делаю то, что в моих силах, — скромно ответил Стюарт.

Элиза не хотела продолжать разговор, пока не будет включена камера. Она подождала, когда Би Джей закончит все приготовления, и подала знак к началу.

— Давайте прежде всего поговорим о той тяге, которую вы испытываете к Клойстерсу, мистер Уитакер.

— Я даже не могу описать, как много это место значит дня меня. — Стюарт сделал еще один широкий жест рукой. — Вы только посмотрите вокруг. Это просто поразительно.

— Значит, вы интересуетесь Средневековьем? — спросила Элиза.

— Это очень мягко сказано. — ответил Стюарт. — Эпоха Средних веков — совершенно захватывающий период в развитии западной цивилизации, и его воздействие ощущается спустя столетия, хотя мы об этом даже не задумываемся.

— Вы не могли бы привести несколько примеров такого воздействия? — попросила Элиза.

— Что ж, средневековые герои — король Артур, Жанна д'Арк и Робин Гуд — в Америке двадцать первого века по-прежнему остаются героями. Драконы, великаны, гномы и колдуны — все эти сверхъестественные злодеи из Средних веков продолжают жить в наших сказках, фантастических романах и видеоиграх для подрастающего поколения. Даже замок, который стоит в центре Диснейленда, основывается на современном представлении о замках Средневековья.

— Это интересно, — сказала Элиза.

— Но больше всего в Средних веках привлекает меня то, что это время сделало для любви, — с жаром продолжал Стюарт.

— Что вы имеете в виду? — спросила Элиза.

— Средневековые поэты писали о сердце как о символе страсти. Они нашли романтические метафоры, которые сегодня рассматриваются нами как банальные клише: «раненое сердце», «разбитое сердце», «украденное сердце» и так далее. В Средние века развился культ куртуазной любви. Благородные рыцари должны были совершать героические поступки, чтобы завоевать сердце своих возлюбленных дам.