Девица с пакетом едва успевала за мной, а я на ходу набирала Ленкин номер. «Обслуживание временно приостановлено». Эта дуреха не только чемоданы перепутала, у нее еще на счету и денег нет. Убила бы, ей-богу.

Я вспомнила, что Алина Сергеевна звонила мне по поводу фотографии. Может, она звонила со своего мобильного. Попыталась отыскать ее номер в принятых звонках и тут же с ужасом вспомнила, что не далее как три часа назад все стерла, потому что Наташка утверждает, что память телефона надо постоянно очищать, хранить ненужную информацию плохой фэн-шуй, старые энергии застаиваются и мешают поступлению новых.

— Черт! — выругалась я.

И тут началось: эскалатор не работал, поднялись по лестнице, но переход ремонтировали, пришлось выходить на четвертую платформу (снова по лестнице) и далее чесать по железнодорожным путям. Прямо перед нами замер товарный, пришлось его обходить, не под вагоном же лезть, в конце концов. Кляня на чем свет нашу железную дорогу, неустроенность и прочее, прочее, прочее, мы с девицей выбрались на шестую платформу, откуда поднялись в переход (там он уже был открыт) и бросились бегом. Сквозь стеклянные стены я видела внизу отходящий поезд и пыталась сообразить, с какой он платформы, потому что в переходе объявления не слышны из-за грохота. И тут заметила Ленку — со счастливым лицом она поднималась нам навстречу, пытаясь отдышаться.

— Ух, — сказала она, — тютелька в тютельку успели. Еще бы пара минут… Надо же предупреждать, что переход закрыт! Там у них что-то обвалилось…

— Чудовище! — заголосила я. — Ты чемоданы перепутала!

Ленку качнуло. Я уж было хотела подхватить ее под руки, чтоб не рухнула, но тут повело девицу в очках.

— Мой чемодан! — ахнула она. — Как же я теперь…

— Девушка, вы не волнуйтесь. Алина Сергеевна вернется, мы вам ее телефон…

— Когда она вернется?

— Не переживайте, она увидит, что чемодан не ее, и мне позвонит. Мы что-нибудь придумаем.

— Чего придумаем? У меня поезд сейчас отходит, я на каникулы домой еду, в Омск. Вы что думаете, у меня еще деньги на билет есть? Я и так…

— Вернетесь в августе и тогда… Ленка, запиши ей телефон Алины Сергеевны. А хотите, ее чемодан возьмите, — предложила я.

— На кой он мне черт? — завопила девица и бросилась бежать. Потому что в этот момент передали:

— Заканчивается посадка на скорый поезд Санкт-Петербург — Омск.

Вот так мы и оказались с чужим чемоданом на руках и печалью в сердце. Слава богу, девчонка в очках на поезд успела, и телефон Алины Сергеевны мы ей дали. Так что осенью она свой чемодан получит. А с этим-то что делать? Может, как-то переслать его в Ригу удастся?

— Безумный день, — вздохнула Ленка, когда мы покинули вокзал. Она чувствовала себя виноватой и в мою сторону старалась не смотреть. — На такси? — спросила она, косясь на чемодан.

— Перебьемся, на троллейбусе поедем, — ответила я. — Будем экономить, а то у тебя на телефоне денег нет.

— Я же не нарочно… — начала канючить Ленка, и тут у меня зазвонил мобильный.

— Алина Сергеевна! — обрадовалась я, услышав знакомый голос.

— Поздравляю, — сказала она. — Очень ловко. Пять баллов. Что ж, удачи тебе, маленькая стерва.

— Алина Сергеевна! — заволновалась я, но тут пошли гудки, а у меня мысли.

— Чего? — топталась рядом Ленка. — Рассердилась очень, да?

— Вот что, давай-ка отойдем в сторонку.

Мы свернули за угол, и я скомандовала:

— Открывай чемодан.

— С ума сошла? Это же чужое…

— Открывай.

Под ворохом одежды лежала вместительная сумка на «молнии». Ленка «молнию» расстегнула, и мы едва не рухнули в обморок. А потом, нервно облизываясь, запихнули все назад в чемодан.

— Ой, мамочка! — пискнула Ленка. — Как думаешь, сколько здесь?

— Много.

— Так, значит… Все, я сейчас скончаюсь от острой сердечной недостаточности. Что мы здесь стоим как дуры? — рявкнула она. — Надо сматываться.

Мы метнулись к такси, по дороге решая, куда нам деваться с такой прорвой денег.

— Поехали к тебе домой, — предложила Ленка.

— С ума сошла?

— Тогда на дачу. Зароем, а там пусть Наташка голову ломает, что с ними делать.

В общем, мы поехали на дачу и полночи рыли яму в сарае, потому что, начни мы ее рыть в саду, соседи непременно бы заметили и заинтересовались. А в сарае рой в свое удовольствие, дверь закрыв. Темновато, конечно, а что делать? Хорошо хоть луна, точно фонарь, заглядывала в узкое окошко, и я некстати вспомнила Тома Сойера. Правда, ему было еще хуже, сарай — это все-таки не кладбище. В одном нам повезло — пол здесь был земляной. То есть пола вовсе не было, так что хоть ломать ничего не пришлось.

Зарыв деньги вместе с чемоданом, мы рухнули в постель, а утром, проснувшись, позвонили Наташке. Она тоже рухнула. Хорошо хоть подружка по-прежнему лежала, не вставая, и рухнула в переносном смысле, то есть отключилась ненадолго. Убедившись, что она пришла в себя, мы поехали домой. Возле моего подъезда стоял знакомый джип.

— Иуда, — прокомментировала Ленка. А тут и сам Иуда появился из машины, заметив нас.

— Чего на звонки не отвечаешь? — спросил хмуро.

— Деньги кончились, — ответила я.