Матвей поднялся и направился к двери, но возле меня остановился.

— Деньги у тебя, — усмехнулся он, но усмехался без злости или сарказма, а скорее грустно. — Я не знаю, как ты это провернула, но они у тебя. Я даже догадываюсь где: в сарайчике зарыты на Наташкиной даче.

— Ты за нами следил, — ахнула я.

— Я не следил, а приглядывал, опасаясь, что вы сделаете глупость или, того хуже, головы лишитесь. Я рад, что ты их получила. Чувство победы и все такое… Только, знаешь, к сожалению, деньги в жизни не главное. Когда-то я думал, как и ты. Потом поумнел. Но многое поправить уже было нельзя.

— С проповедями лучше в церковь, — хмыкнула я. — Проваливай.

Он вздохнул, глядя мне в глаза, и направился к двери, но на пороге все-таки задержался.

— Когда успокоишься.., в общем, позвони мне. Я буду ждать.

— Не дождешься, — ответила я.

— Я могу ждать долго, — мягко сказал он. — Даже если такое желание у тебя возникнет через год или два, все равно позвони. Договорились?

— Ты уйдешь наконец? — возмутилась я.

И он ушел.

— Катенька, — посидев в молчании, позвала Ленка, — а как же наши денежки? Перепрятывать поедем?

— Да ну их! — отмахнулась я.

А потом позвонила Наташка и велела срочно ее забирать из больницы, потому что лежать там у нее больше нет никаких сил, тем более что все детективы ею уже прочитаны, а она худо-бедно может передвигаться на костылях.

Мы бросились за билетом на самолет и на следующий день уже мчались в Геленджик. Наташку из больницы забрали и перед обратным рейсом успели искупаться в море. По дороге у нас было достаточно времени, чтобы подробнейшим образом все рассказать подруге. Наташка скакала на костылях, а я готова была ее на руках носить. А еще я чувствовала себя ужасно виноватой, оттого что хоть на мгновение могла усомниться в подруге.

К тому моменту, когда мы вернулись, дядя Юра вышел из запоя, но, узнав, что мы летали на юг, ворчать не стал, даже наоборот, похвалил, что мы о подруге заботимся. На машине Наташкиных родителей мы поехали на дачу, и у меня был двойной праздник. Во-первых, я предвкушала восторг, с которым Наташка увидит наши денежки, а во-вторых, я была за рулем, потому что подруга по инвалидности расположилась вместе с костылями сзади.

Устроив Наташку на террасе, мы вначале полезли под крыльцо, а потом уединились в сарайчике и вскоре торжественно разложили на столе наши денежки. Вместе с теми, что мы прихватили у Димы, получился миллион двести семьдесят пять тысяч. Ленка, пересчитывая пачки, дважды пила капли и время от времени бормотала:

— Ой, мамочка, я сейчас умру.

Потом мы сидели и пялились на стол, пока Наташка вдруг не заревела. Мы-то думали, она плачет от счастья, но все оказалось хуже некуда.

— И что мне теперь делать? — запричитала она. — Вот я мечтала, как буду работать, потом выйду замуж за хорошего парня, и мы будем работать вместе. И к тридцати пяти годам заработаем миллион. А теперь он лежит на столе… Вы лишили меня мечты.

— Наташка, — заволновалась я, — ты же мечтала о миллионе. И вот он, миллион.

— Ага. Я же мечтала его заработать, а не стырить. Почувствуйте разницу. И что мне теперь делать, раз он у меня уже есть? По салонам красоты болтаться с собакой под мышкой, точно я дура безмозглая? Нет уж, спасибо. Знаете что, забирайте его себе. А я уж как-нибудь сама. В конце концов, это вы здесь мучились, а я в Геленджике полеживала без всякой общей пользы.

— А нам куда столько денег? — возмутилась я.

— Ну.., не знаю. Подумайте.

— Чего думать-то? Купить я на них ничего не смогу. Что я предкам скажу?

— Соври, что ко мне устроилась работать на полставки, — подсказала Наташка.

— И сколько я там буду получать?

— Ну, можно соврать, что тысяч пять, чтоб не вызывать подозрение. Шмоток себе купишь, родителям необязательно знать, сколько они стоят.

— Мы с мамой покупаем шмотки в одних и тех же магазинах, так что ее не проведешь. Что обо мне родители подумают? Еще решат, что я шлюха. И на фига мне это?

— Я попробую фазеру бабки впарить, — задумчиво произнесла Ленка. — Но ведь не такую же прорву. Если твои могут решить черт-те что, то моего вообще инфаркт хватит, а я должна его беречь, один он у меня.

— Да… — вздохнула Наташка.

В общем, праздника не получилось. Мы сидели молча и думали, как жить дальше.

— Может, их это.., в милицию? — предложила Ленка.

— Задолбают. Еще решат, что убили кого.

— А мы про Алину Сергеевну расскажем.

— Так решат, что ее и убили. Где ее теперь искать? А пока не найдут, нам жизни никакой не будет.

— Наташка, — обратилась я к подруге, — Димки теперь нет, и что там с вашей фирмой, неизвестно. Может, ты свою организуешь, а мы там будем этими.., соучредителями? У тебя появится цель заработать миллион не только для себя, но еще и для нас. Ну, как?