— Ко мне больше нет вопросов? — тоном экзаменуемой школьницы спросила Алиса.

— Пока нет. Есть вопросы к вашему отцу. Каким образом скажется на вашем бизнесе ситуация, сложившаяся на рынке никелевых имплантов? Точнее, полное обрушение рынка?

— Аналитики работают над оценкой ситуации. Моя компания также производила никелевое оборудование, поэтому, несомненно, я понесу определенные убытки. Но глупо скрывать, что общий баланс может оказаться положительным. Повышение цен на внешние устройства, рост спроса на дорогие импланты, скорее всего, позволит моей компании сработать в критической ситуации безубыточно.

— По оценке аналитиков ваших конкурентов из Би Джей Эн, с прибылью в полтора миллиарда гамов за полугодие, — заметил Штумпф.

— Прогноз на полугодие не может быть точным, — поморщился Гейтс. — Конъюнктура за это время изменится не единожды. Пусть считают свои прибыли и убытки.

— Протестую, — поддержал Гейтса адвокат. — Обстоятельства несущественны, любые оценки носят характер фантазий и предположений, способны спровоцировать неверную оценку ситуации.

— Принимается, — согласилась судья Раушенбах. Зеленые огоньки загорелись и на мониторах других судей.

— Значит, у меня вопрос к господину Казакову, — заявил Штумпф.

Я внутренне напрягся.

— Вы предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний?

— Предупрежден, — ответил я.

— Итак, вопрос: обсуждали ли вы с Алисой Гейтс возможность применения вируса антиконнекта?

Меня даже в жар бросило. Я взглянул на Алису — она едва заметно мне кивнула. Сказать «да»? Нет уж…

— Могу я отказаться отвечать на вопрос?

— Нет. Обстоятельство существенное, — неожиданно вступился за обвинителя адвокат. — Говорите, Глеб.

Совсем непонятно. Зайцев предлагает мне обвинить Алису? В чем дело?

— Нет, не обсуждали.

— Вы уверены в этом?

— Да.

— Госпожа Гейтс, что вы на это скажете?

— Я говорила Глебу о том, что хочу применить вирус антиконнекта, — потупив глаза, тихо сказала Алиса. — Он забыл.

— Именно! — обрадовался Штумпф. — Позвольте представить суду запись частной стереосистемы безопасности звездолета «Медея», изъятую по запросу суда.

В течение пяти минут я наблюдал за нашим с Алисой разговором. Ах, как же она была хороша в своем синем костюмчике на фоне унылой серой обивки салона звездолета…

— Таким образом, можно считать доказанным, что госпожа Гейтс планировала применение вируса антиконнекта, — подытожил обвинитель. — Что подтверждается и ее собственным признанием.

— Что за чушь? — вскинулся Зайцев. — Девушка рассказывала молодому человеку сказки. Никакого вируса антиконнекта у нее не было и быть не могло. Пробирки с вирусом просто не существовало — по заявлению моей подзащитной, она мистифицировала своего знакомого. Данный эпизод можно интерпретировать только так. В порядке частного мнения добавлю, что стыдно наблюдать за личными разговорами людей.

— Ничего себе личные разговоры! — возопил Штумпф. — Полное лишение человечества имплантированных устройств!

— И что, угрозы госпожи Гейтс воплотились в жизнь? — поинтересовался адвокат. — А если бы она предлагала господину Казакову взорвать ядро Галактики с помощью закачки в него сорока тонн дрожжей — вы бы тоже забеспокоились?

— Но господин Казаков заявил, что они не обсуждали тему вируса. Он виновен в лжесвидетельстве!

Зайцев ненадолго задумался.

— Он забыл об этом разговоре.

— Вы хотите, чтобы мы проверили его на полиграфе?

— Скорректирую свое предположение: он посчитал тот разговор несущественным.

— Вопрос представителями обвинения был задан прямо, он мог ответить с комментариями.

— Он не хотел, чтобы его словами был причинен вред его знакомой. Никто не обязан свидетельствовать против близких.

— В этом и кроется состав преступления! Суду нельзя лгать! А госпожа Гейтс юридически не является близким человеком господину Казакову. Они знакомы меньше недели!

Так я получил шесть месяцев исправительных работ на Капле Меда за лжесвидетельство. И вмешательство адвоката Зайцева, предоставленные им характеристики и приведенные вниманию суда прецеденты помогли лишь частично — требуемый обвинителем срок наказания уменьшили вдвое. Хорошо еще, что прежде я ни в чем противозаконном уличен не был. А то упекли бы меня на Фемиду, как пить дать упекли бы.