— Представляешь, — сказала Майя, без всякой связи с предыдущим, — мой козел опять загулял. Мода у них такая — партконференции с девицами, — на самом деле она употребила вполне солдатское выражение, — устраивать. И если бы первый раз! Вот чего ему, гаду, не хватает?

Она вскочила и крутанулась перед Сашкой, давая себя рассмотреть. Вечный деловой пиджачок, униформа чиновника, прекрасно сидел на ладной фигуре, и взметнувшаяся юбка продемонстрировала замечательные ноги. Роды никак не испортили тела. Добавилась пара килограммов, но в правильных местах. Как она позже говорила: «Это от природы. Ничего специально для сохранения вида не делаю».

— Ты красивая, — честно заверил Сашка. — И деловой стиль нисколько не портит впечатления.

— А так?

Майя изобразила что-то волнообразное из разряда латиноамериканских танцев с отчетливым вилянием попки, при этом каблук подломился, и ее занесло вбок, так что приземлилась прямо к нему на колени.

— А еще я ужасно молодая и самая лучшая. По внешности — так прямо в артистки.

Она всхлипнула, и Сашка, притянув ее к себе, поцеловал, утешая. Майины губы сразу ответили, и очень скоро они принялись целоваться всерьез, жадно и страстно.

Оторвались друг от друга, очумело посмотрели. В ее лихорадочно блестевших глазах не было испуга или удивления. Было желание и вызов. Она поерзала у Сашки на коленях и, ощутив его возбуждение, залилась хрипловатым счастливым смехом. И этот женский смех подействовал на Сашку не хуже красной тряпки на быка. Вот теперь он уже не станет делать вид, что ничего не произошло. Плюнуть и уйти уже стало невозможно.

Одним движением Майя скинула пиджачок и прижалась всем телом, продолжая целоваться со страстью школьницы, дорвавшейся до известного на весь Союз певца. Руки ее ни секунды не оставались без дела. Гладили его, ласкали и трогали. Долго он не выдержал, сгреб ее в охапку и, услышав довольный вскрик, поволок на стоявший в углу диванчик. После непродолжительной возни одежда летит на пол, и Майя сама торопиться лечь как ему удобно.

Они оба как с цепи сорвались и нетерпеливо рвались к заветной цели, забыв обо всем. Потом, слегка умерившись, продолжили уже более спокойно, не забывая выпить рюмку, закусить и полежать обнимаясь. Они никуда не спешили и не собирались останавливаться.

Утром Майя сразу заявила:

— Даже не вздумай начинать! Мне двадцать пять, и я не для того годами рвалась вперед из зачуханного Котовска, прогрызала себе дорогу, не задумываясь о мнении окружающих, чтобы ломать сейчас жизнь. Мои родители до сих пор в бараке живут, и я такой судьбы для себя не желаю.

— Останемся друзьями, говорят в таких случаях, отводя глаза.

— Еще чего! Сегодня я выяснила замечательную вещь. Очень много упустила в прошлом. Я вполне способна по головам пройти, но никогда не лезла под начальство. И не стану делать карьеру таким образом. Не то воспитание, не то отношение к таким дамам. Даже Ивану не изменяла. Однако ночью обнаружила, что ничего не знаю. Даже не подозревала о некоторых особенностях. Взрослая баба с ребенком обнаружила у себя на теле кучу чувствительных мест и способность кайфовать от обычных поцелуев. Нет, такой друг мне без надобности. Хочу любовника. Лежать! Я все сделаю сама.

Так оно и продолжилось. Они созванивались и встречались — когда реже, когда чаще, — был перерыв почти на год, когда она дочку рожала, а он вовсе не стремился вести монашескую жизнь. Потом все вернулось на круги своя. Приезжали на встречи не для обсуждения очередной замечательной программы, эти дела решались совсем в других местах. И не выяснения семейных сложностей у нее или у него. Ныряли под одеяло и отрывались на всю катушку.

На работе, когда они еще вместе трудились, это было достаточно неудобно. Не столько узкий диван, сколько кто-то мог случайно застать в самый неподходящий момент. Через некоторое время появилась квартира, и он никогда не спрашивал, чья она. Жилая — это точно. Всегда чувствуешь, есть ли жильцы. По обстановке, да и запахи совсем иные.

С хозяевами он не сталкивался, и как Майя договаривается, совершенно не волновало. Уж что-что, а проблемы она решала замечательно. Общественная закваска никуда не делась, и организовать собрание или квартиру для встреч — для нее разницы не было. Уходили и приходили они раздельно, тщательно соблюдая конспиративность, и Майя всегда оставалась навести порядок. Сашка был уверен, что после ее трудов найти следы и собаки не сумеют.

При этом она была верной женой, отличной матерью и энергичным деловым администратором. И любовница хоть куда. Страстная, всегда готовая поэкспериментировать, проверяя новую идею. Она была неутомима и изобретательна в этих поисках и умела завести. Прекрасно совмещалось, и никаких неудобств от двойной жизни она не испытывала.

— Ты меня вообще слушаешь? — спросила Майя с подозрением.

— Конечно! Все кругом гады и чего-то хотят от тебя. В глубине души я страшно доволен, что не поддался и не пошел к тебе работать после НГУ. Видимо, я единственный, кому ничего не надо, и поэтому ты меня так долго терпишь.

А ведь ему действительно от меня ничего не надо, подумала Майя. Когда я рядом, во взгляде появляется интерес. Уж в этом ошибиться нельзя. А отсутствую — и не вспомнит. Это хорошо, не припрется выяснять отношения с мужем, и это… обидно. Я ведь сама не заметила, как привязалась, а как жить, когда он в один совсем не прекрасный день уйдет? А ведь когда-нибудь случится, и не удержать.