– Всего хорошего, девочки. До свидания.

Кое-кто из нас чуть по привычке не сказал «заходите к нам еще». Как-никак мужчины уходят. Проклятые рефлексы. Со смехом сами себя остановили:

– Ой, нет. Не заходите к нам еще.

Когда полиция нравов удалилась, мы все собрались на кухне. Хотелось знать подробности.

Выяснилось следующее.

Во всем виновата проклятая бюрократия.

Оказывается, товарищ Борисович, которому платит Арина, покинул свой пост. Пришедшие ему на замену люди получили информацию о нас не в полном объеме. Плюс сказалась неразбериха с адресом.

Мы работаем в новом доме. Арина заключала договор на аренду квартиры, когда дом еще не полностью заселен был. Я эти времена помню. Лифты не ходили, горячую воду не включали (мы с водогреем работали).

Так вот, договор был заключен на один адрес. А после заселения у дома оказался другой адрес. Арина со смехом заявила:

– Мне даже интересно, а сам владелец квартиры знает, что она сейчас под номером 29 идет, а не под номером 32?

В полиции нравов был записан первоначальный адрес, но сшибки с реальным не случалось, так как там еще записаны Аринины рабочие номера телефонов.

Ну по которым мы звонки принимаем.

Поэтому они по этим номерам и не звонили.

А вышли на салон через мой рабочий номер. И сильно обрадовались, услышав адрес салона, который у них в базе не числился. У них-то записан недействительный адрес, а я им реальный назвала.

Вот и пришли.

Арина заметила, что сейчас у нас с ними проблем не будет, уже близко познакомились, сейчас деньги им будет передавать. Причем эти двадцать тысяч идут в зачет оплаты следующего месяца. Надо будет только еще немного добавить.

Сказала интересный факт:

– Я-то лично еще деньги передаю. А другие просто на счет перечисляют.

Оказывается, у полиции нравов свой счет есть, куда салоны дань скидывают. Понятно, что на подставное лицо.

Сообщила, что узнала, почему недавно целая сеть салонов накрылась («Фотомодели»). Новые друзья поделились информацией, что они там людьми торговали.

И хозяин у них дурак. Почему, не сообщили. Может, делиться отказался? Не знаю.

Кроме Арины, материально никто не пострадал.

Деньги (эту двадцатку) она девочкам вернула. Всю забранную у нас зарплату выплатила. А я даже в прибыли оказалась.

Администратор Саша рассказала, что свои три тысячи они сразу определили и забрали, поинтересовавшись, где еще четвертая?

А четвертая-то уже у меня в сумке лежала.

Искать ее они не стали, махнув рукой:

– Они все равно меченые и отксерокопированные.

Оказывается, они с собой ксерокс притащили. А я еще понять не могла, что за ящик с проводами в коридоре появился.

Почему просто ксерокопию денег с собой не принесли?

Совпадение номеров ксерокопированных денег с настоящими вполне могли доказать их принадлежность полиции нравов.

Зачем ксерокс-то с собой носить?

Деньги, хоть и меченые, тем не менее, настоящие. Я этой тысячей расплатилась в соседнем магазине, где нет машинки для проверки денег.

Перед уходом Арина с сомнением оглядела квартиру:

– Надо бы после них тут все почистить.

Имелась в виду чистка святой водой и свечами из церкви.

Я ее успокоила:

– Мне кажется, чистить ничего не надо. Один очень уважаемый мною человек говорит, что есть такое понятие, как «ограбили», и такое понятие, как «обчистили».

Думаю, что нас именно обЧИСТИЛИ.

Мы посмеялись над этим и решили, что так оно и есть.

Время показало, что я не ошиблась. Таки не зря у меня было ощущение денег, когда я на работу пришла.

P. S. Спустя неделю, как в анекдоте, к нам на порог пришел участковый. Опять в смену администратора Саши. Она ждала постоянного клиента, поэтому дверь открыла, не посмотрев.

А там человек в форме!

Первое, что пришло ей в голову: как же вы все меня достали!

Озвучивать свои мысли она не стала. Товарищ милиционер был приглашен на кухню. Из недолгого разговора следовало следующее – в обмен на наши деньги нам предлагалась нежная дружба.

Оставив свой номер телефона, милиционер ушел.

Больше он к нам не приходил, так как с ним по телефону вместо хозяйки салона просто поговорили ребята из полиции нравов.