Вернувшись в Брюссель, Гуревич в серии радио­грамм, посланных 21, 23, 25, 26, 27 и 28 ноября 1941 года, доложил о выполнении задания и передал разведывательные сведения, полученные им от Старши­ны и Корсиканца. Эти сообщения имели исключитель­ную важность. Например, следующее сообщение Стар­шины:

«Запасов горючего, имеющихся сейчас у немецкой армии, хватит только до февраля или марта будущего года. Те, кто отвечает за снабжение немецкой армии горючим, озабочены положением, которое может возникнуть в свя­зи с этим после февраля — марта 1942 года, прежде чем немецкое наступление достигнет Кавказа, и прежде всего Майкопа, взять который предполагается в первую оче­редь. Немецкая авиация понесла серьезные потери и сей­час насчитывает только 2500 пригодных к использованию самолетов. Вера в быструю победу Германии испарилась. Эта потеря уверенности в наибольшей степени затронула высший состав офицерского корпуса» [65] .

Но передача сообщений берлинских резидентур НКВД в дополнение к собственной информации потре­бовала от радистов резидентуры Гуревича слишком часто выходить в эфир. Они были так перегружены, что в последнюю неделю своей работы передавали более пяти часов в день, что делало их легкой добычей для немецких пеленгаторов. Кроме того, радисты не всегда успева­ли уничтожать зашифрованные тексты.

Между тем немецкая контрразведка, обеспокоенная активностью нелегальных передатчиков в Бельгии, Франции и Берлине, усилила свою деятельность. В ре­зультате 13 декабря 1941 года подразделение зондеркоманды «Красная капелла» под началом штурмбаннфюрера СС Фридриха Панцингера совершило налет на конспиративную квартиру резидентуры Кента в Брюс­селе на улице Артебатов, 101, и арестовало радиста Михаила Макарова (Хеймниц), шифровалыцицу Софи Познанску (Ферунден), радиста-стажера Давида Ками (Деми) из парижской резидентуры Разведупра, которой руководил Леопольд Треппер (Отто), и хозяйку конс­пиративной квартиры Риту Арну (Джульетта). Таким об­разом, нелегальная резидентура военной разведки в Бельгии, которой руководил Гуревич, была разгромле­на, а он сам, чудом избежав ареста, скрылся на юге Франции, в Марселе.

Но что самое страшное, гестапо захватило шифро­ванные тексты передававшихся сообщений, которые ра­дисты не успели уничтожить. Теперь немцам требовалось только время и упорство, чтобы расшифровать сообще­ния передатчика Гуревича и выяснить имена и адреса берлинских подпольщиков, содержавшиеся в радиограм­ме от 11 октября 1941 года.

Тем временем руководство внешней разведки искало другие пути для установления связи с берлинскими груп­пами. В апреле 1942 года агент стокгольмской резидентуры ИНО Адам выехал в Берлин и установил контакт с Шуль­це-— радистом Штебе Шульце. Во время встречи с Ада­мом Шульце сообщил, что радиостанции не работают по причине их неисправности и отсутствия батарей питания. Вернувшись в Стокгольм, Адам доложил о результатах поездки резиденту Борису Рыбкину (Кин), который не­медленно информировал Москву. Тогда в Центре было принято решение о заброске в Германию агентов-пара­шютистов с рациями, которым предстояло выйти на связь с группой Старшины и наладить радиопередачи.

5 августа 1942 года в тылу немецко-фашистских войск в районе Брянска были сброшены с парашютами два агента: Альберт Хесслер (Франц), старый член КПГ и боец испанских интербригад, прошедший обучение в разведшколе НКВД, и Роберт Барт (Бек), коммунист, попавший в плен в начале войны и согласившийся со­трудничать с советской разведкой. Оказавшись в Герма­нии, они должны были раздельно направиться в Бер­лин, где Хесслеру предстояло вступить в контакт с ради­стом резидентуры Разведупра «Альта» Шульце или чле­нами сети Старшины Шумахерами, а Барту — устано­вить связь с агентом ИНО НКВД в гестапо Вилли Нема­ном (Брайтенбах). Прибыв в Берлин, Хесслер установил контакт с Шумахерами, а через них — с радистом Стар­шины Коппи. Они вместе принялись приводить в дей­ствие радиопередатчики, не подозревая, что гестапо уже вышло на их след.

Между тем кропотливая многомесячная работа геста­по по расшифровке перехваченных радиосообщений и захваченных при аресте радистов Гуревича шифрограмм в августе 1942 года увенчалась успехом. В результате были установлены личности и адреса Харнака, Шульце-Бой­зена и радиста Штебе Шульце, за которыми было уста­новлено постоянное наблюдение.

В конце августа член группы Шульце-Бойзена Хорст Хальнеманн, имевший связи в шифровальном отделе ОКВ, узнал о том, что гестапо подобрало ключи к ра­диопередачам советских подпольных агентов. Он попы­тался предупредить Старшину, но было уже поздно. Сре­ди подпольщиков начались аресты. 31 августа 1942 года был арестован X. Шульце-Бойзен, 3 сентября арестован А. Харнак и жена Шульце-Бойзена Либертас, 12 сентяб­ря арестована И. Штебе. Вслед за ними были арестован А. Кукхоф, В. Леман, а также другие члены групп Кор­сиканца, Старшины и Старика. Более того, воспользо­вавшись тем, что в Центре не смогли понять сигнал Барта и Хесслера о работе под контролем, немецкая контрразведка начала сложную радиоигру «функшпиль» с Москвой.

8 октября 1942 года гестапо якобы от имени «Альты» послало в Москву сообщение с просьбой выслать деньги и новые инструкции для ее агента в министерстве инос­транных дел, чтобы активизировать его деятельность, ставшую в последнее время несколько пассивной. В Разведупре приняли это сообщение за чистую монету. По­этому в середине октября агент Разведупра Генрих Кенен (Генри) был сброшен с парашютом в Восточной Пруссии. Он должен был под видом направляющегося в краткосрочный отпуск солдата-фронтовика прибыть в Берлин и установить контакт со Штебе и фон Шелией. В качестве вещественного пароля к Арийцу у него была расписка последнего на полученные в 1938 году 6500 дол­ларов.

Но по приезде в Берлин Кенен сразу же попал в руки гестапо, сотрудники которого обнаружили у него передатчик, деньги и расписку. Получив необходимые доказательства, немецкая контрразведка в конце октяб­ря немедленно арестовала только что вернувшегося из Швейцарии фон Шелию. Он был подвергнут допросу с применением пыток и рассказал все, что знал. Кроме того, он был использован для очных ставок со Штебе, которая до этого категорически отрицала свою причаст­ность к подпольной деятельности. Несмотря на жестокие пытки, она не выдала никого. Поэтому все остальные члены ее подпольной группы избежали ареста и дожили до конца войны.

В ходе следствия по берлинским подпольным груп­пам гестапо было арестовано 130 человек. Причем мно­гие из них не занимались разведывательной работой в пользу CCGP, а являлись антифашистами. Но руковод­ство нацистских спецслужб, и прежде всего начальник гестапо Генрих Мюллер и начальник внешней разведки СД Вальтер Шелленберг, всех арестованных причислили к советским агентам. Уже после войны, пытаясь как-то оправдаться, Шелленберг, характеризуя деятельность берлинских подпольных групп, в своих воспоминаниях писал: