В 1920—1922 гг. — в органах ЧК, затем на партийной работе в Азербайджане. Окончил два курса Московского института народного хозяйства им. Г. В. Плеханова.

С 1926 г. вновь в органах ОГПУ. Уполномоченный, на­чальник 7-го отделения ИНФО и ПК ОГПУ (1929—1931), начальник отделения 00 полпредства ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю (Иркутск, 1932—1934). В 1934—1937 гг. ра­ботал в Париже. В мае 1937 г. возглавил берлинскую легаль­ную резидентуру. Восстановил связь с агентом в гестапо Брайтенбахом (Вилли Леман) и агентом в МИДе Винтерфельдом.

Леман, крайне обеспокоенный создавшейся ситуаци­ей, в одном из последних сообщений, переданных через Клеменс, писал: «Как раз когда я мог бы заключать хорошие сделки, тамошняя фирма совершенно непонят­ным для меня образом перестала интересоваться деловой связью со мной». Эти слова можно назвать пророческими. В декабре 1938 года Агаянц умер во время операций — и связь с Леманом прервалась на долгие два года.

Между тем разведывательные возможности Лемана продолжали увеличиваться. 27 сентября 1939 года прика­зом Гиммлера было создано Главное имперское управле­ние безопасности (РСХА) во главе с Рейнгардом Гейдрихом, куда на правах управлений были включены: внут­ренняя СД (III управление), гестапо (IV управление), криминальная полиция (V управление) и внешняя СД (VI управление). На гестапо, начальником которого был назначен Генрих Мюллер, кроме политического сыска были возложены и функции контрразведки. В связи с этим в октябре 1939 года по указанию Гейдриха в геста­по был создан новый отдел — IV-E, на который и возлагались контрразведывательные задачи. Начальником ре­ферата IV-E-1, занимающегося общими вопросами контрразведки и контрразведкой на заводах рейха, был назначен Леман.

Однако связи с представителями советской развед­ки не было, и в июне 1940 года Леман решился на отчаянный шаг — подбросил в почтовый ящик советс­кого посольства в Берлине письмо, адресованное во­енному атташе или его заместителю. В нем он просил возобновить прерванный с ним в 1939 году контакт. «Если это не будет сделано,— писал он,— то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». В письме были указаны место и время встречи и пароль для вы­зова по телефону. Письмо Лемана попало в Разведуправление РККА, откуда было направлено в ИНО НКВД с припиской: «Возможно, здесь идет речь о че­ловеке, который Вас интересует». Прочитав письмо, заместитель начальника ИНО Павел Судоплатов от­правил его в немецкое отделение, наложил резолю­цию: «Журавлеву, Короткову. Известен ли вам он? Не о нем ли говорил т. Зарубин?» [74] .

Ознакомившись с письмом и материалами опера­тивного дела Брайтенбаха, начальник отделения Павел Журавлев составил справку, на основании которой ру­ководство разведки приняло решение возобновить кон­такт с Леманом. В августе 1940 года в Берлин под при­крытием должности третьего секретаря посольства был направлен Александр Коротков (Степанов), перед кото­рым была поставлена задача возобновить контакты с Леманом и Арвидом Харнаком (Корсиканец), одним из руководителей агентурной сети «Красная капелла». В первых числах сентября 1940 года связь с Леманом была восстановлена. А 9 сентября нарком внутренних дел СССР Берия лично направил Короткову указания о на­правлениях работы с Брайтенбахбм. В частности, он пи­сал: «Никаких специальных заданий Брайтенбаху давать не следует, а нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях и, кроме того, то, что будет знать о работе разных разведок против СССР, в виде документов, не подлежащих возврату, и личных докладов источника» [75] .

29.12.1898 - 1.07.1956. Генерал-майор (1945).

Родился в с. Красная Сосна Корсунского уезда Симбир­ской губернии в зажиточной крестьянской семье. В 1910 г. окончил сельскую школу, поступил в Симбирскую Гимна­зию. В 1914 г. перевелся в Казанскую гимназию, которую и окончил в 1917 г. За время учебы неоднократно исключался за участие в социал-демократических кружках.

В 1917 г. работал переписчиком во время сельскохозяй­ственной переписи в г. Тетюши.

С ноября 1917 г. — в Красной гвардии. В 1917—1918 гг. работал делопроизводителем в штабе Казанского ВО (муж его сестры — комиссар штаба округа Родионов), одновре­менно окончил два курса медицинского факультета Казан­ского университета. Владел французским и итальянским языками.

В феврале— августе 1918 г. — член Военно-окружной коллегии РККА.

В августе 1918 г., после занятия Казани белогвардейца­ми, П. М. Журавлев бежал из города, однако был ими мобилизован санитаром в плавучий госпиталь. В сентябре 1918 г., при эвакуации белых, вновь бежал, скрывался, перешел линию фронта и присоединился к частям 27-й дивизии РККА в районе г. Бугульмы.

С осени 1918 г.— в органах ВЧК. С декабря 1918 г. — секретарь агентуры 00 5-й армии. С марта 1919 г. — млад­ший военный контролер и военный цензор при Приволж­ском ВО. Затем помощник начальника Казанского отделе­ния военной цензуры РВСР. В мае 1919 г. вступил в РКП(б). С 1920 г. — начальник военной цензуры ОО Западного фронта.

С мая 1921 г. П. М. Журавлев работает в Татарском отде­ле ГПУ: оперуполномоченный, начальник 00, с 1922 г.— начальник КРО, с 1923 г.— начальник СОЧ.

В 1924—1925 гг. — заместитель начальника СОЧ ГПУ Крыма. В 1925 г. — начальник Севастопольского окротдела ОГПУ и заместитель начальника 00 Черноморского флота.

В декабре 1925 г. направлен в Ковенскую резидентуру КРО под прикрытием должности второго секретаря пол­предства СССР в Литве. Работая в Литве и других странах под дипломатическим прикрытием, числился в кадрах НКИД как П. М. Днепров. В 1926 г. переведен в ИНО ОГПУ (псевдоним Макар), продолжая работать в Ковно.

В июле 1927 г. отозван в СССР. Работал уполномочен­ным в центральном аппарате ИНО ОГПУ.

С декабря 1927г. П. М.Журавлев — резидент в Праге под прикрытием должности второго секретаря полпред­ства СССР в Чехословакии. В феврале 1931 г. переведен резидентом в Анкару под прикрытием должности атташе полпредства СССР в Турции. В ноябре 1932 г. отозван в СССР.