— Тормозни на остановке, — попросила я, вручая парню двадцать долларов и оставила его с неудовлетворенным любопытством и мутной тоской по иной, богатой приключениями жизни.

На дачу я вернулась автобусом и сразу-поняла, что опоздала. Открыла калитку, бесшумно поднялась по ступеням и тихонько позвала:

— Алеша!

Он вынырнул откуда-то справа, схватил за плечи, я взвизгнула, сердце оборвалось. С трудом отдышавшись, я заорала на него:

— Спятил? Эдак человека до инфаркта доведешь!

— Ты где была? — сурово спросил он, глядя волком.

— Тут неподалеку, на дереве сидела, — пожала я плечами и прошла на веранду. Там сбросила сумку, извлекла из нее ракетку с биноклем; ракетку зашвырнула на шкаф, а бинокль поставила на подоконник, где вчера его обнаружила.

— Что, вот так целый день и сидела? — усмехнулся Алексей.

— Вот так. Береженого Бог бережет.

Слышал такую поговорку?

— Дорогуша, ты часом срок не мотала?

Веры в тебе, как в бывалом зеке.

— Точно. Потому до сих пор и гуляю на свободе.

Алексей передернулся, видно, приняв мои слова на свой счет, хмыкнул и потопал на кухню, недовольно ворча:

— Лучше б жрать приготовила. Пользы от тебя ни на грош…

Я устыдилась, в кухню бросилась резво, изловчившись опередить его в дверях, и засновала от стола к плите, суетливо и довольно бестолково. Алексей, устроившись у окна, курил и на меня поглядывал, не скажу, что одобрительно, но и без злости. Я нажарила картошки, сделала огромную миску салата, нарезала колбасы. Втайне надеясь на похвалу, собрала на стол и поглядела на Алексея слегка заискивающе.

— Ну как? Есть от меня польза?

— Это я и сам смогу. Нет бы щей сварила, поди, не умеешь. Вот почему так: если баба красивая, так непременно по хозяйству ни на что негодная?

— Ешь, хозяйственный, — улыбнулась я. — Щи завтра сварю. И вообще, я способная, просто сейчас не в лучшей форме.

— Чего меня в доме не ждала?

— Говорю, испугалась. Кто знает, что у тебя на уме? Вот я бдительность потеряю, ты меня и сдашь.

— Дура баба. Хотел бы — давным-давно бы сдал.

— Вот я и подумала: посижу-ка лучше на дереве. Для успокоения нервов. А ты как съездил?

— Нормально, — кивнул он. — Повидался.

— И что?

— А ничего. Воспитывал. Мол, слушай старших, а старшие решили так-то. Мирил с Серым…

— Да ну? — притворно удивлялась я. Что улетевший в кусты брюнет скорее всего Серый и есть — это стало мне ясно еще на дереве.

— Ну да. Явился и Серый… морда наглая… замириться, значит…

— А ты?

— Поколебался для порядка, по роже ему съездил, потом остыл, потому как я старших всегда слушаю. Вник, прочувствовал и понял.

— А Серый?

— А Серый меня так же любит, как я его. В общем, пожали друг другу руки.

— Но ведь это хорошо, — нерешительно сказала я. — Теперь за тобой охотиться не будут…

Алексей фыркнул и взглянул на меня с усмешкой.

— Конечно, ваших бандитских дел я не знаю, — нахмурилась я. — Но если крестный вас помирил…

— Значит, хитрее будет Серый… а может, я. Ладно, черт с ним, не к спеху… Ты мне вот что скажи: имя Эдик тебе что-нибудь говорит? Эдик, Эдичка или Сорока.

— Сорока — птица, а Эдичка — писатель такой есть, Лимонов, только он тебе вряд ли интересен.

— Писатель мне точно не интересен, а вот Эдик Сорокин, или Эдичка, — это кому как нравится — интересен.

Я пожала плечами:

— Не знаю такого.

Конечно, я лукавила. Уж очень стремительно Алексей вышел на верную дорогу, это слегка пугало.

— Ну, Эдичка, и что? — спросила я, помолчав.

— Это он тебя со свету сживает.

— А за что? — округлила я глаза. — Я ведь его даже не знаю, слыхом о нем не слыхивала.

— Жаль. А я вот интересные веши услышал. К примеру, о твоем Олеге. Все ж таки картину ты слегка исказила. Начнем с исчезновения. Говорила ты мне, дорогуша, что с территории он не выезжают, а машина…

Я его перебила;

— Поняла, о чем ты. Когда я тебе рассказывала. не стала вдаваться в детали. Динка тогда к мужу не просто так заехала. У нее машина заглохла, а до офиса было рукой подать Олег велел ей взягь его «Вольво» — а я мол с твоей разберусь Она уехала, а ее машина осталась неподалеку от кирпнчного завода. Через два дня ее нашли за объездной дорогой в лесочке. Но след этот никуда не вел, потому я про него и не упомянула.