После нескольких дней общения по электронной почте Балави стал проявлять все большую настойчивость. Идеальное место для встречи, заявлял он, Мираншах, разбросанный по холмам торговый городишко в Северном Вазиристане, сразу за горами, по которым проходит граница с Афганистаном. Балави этот город знает и найдет безопасное место, где они с земляком иорданцем будут в безопасности. Там есть базары и кафе, лавки и мечети, и везде полно народа. Двое иорданцев смогут встретиться незаметно, не привлекая к себе внимания, а потом Балави отправится своим путем.

Бен Зеид заупрямился. Северный Вазиристан — нет, это слишком рискованно, отвечал он. А вот Хост — годится, это укрепленный военный лагерь, охраняемый подразделениями спецназа и боевыми вертолетами. В Хосте обоим будет куда безопаснее.

«Да ведь это же я здесь всем рискую», — протестовал Балави. И выражал уверенность, что афганские шпионы на американской базе выдадут его, и тогда с ним будет покончено, его убьют самым жестоким образом. Балави уже приходилось видеть, что талибы делают с теми, кого заподозрили в осведомительстве.

Приезжай в Мираншах, повторял он.

Содержанием электронных сообщений бен Зеид делился с напарником из ЦРУ Дарреном Лабонте, которого начало одолевать беспокойство. Боссы из Аммана и Лэнгли теребили Лабонте, требуя от него свежей информации, и его ответы пока что не очень им нравились. Между собой партнеры часами говорили о Балави и его имейлах, пытаясь доискаться подоплеки. Дело постепенно становилось наиболее крупным из всех, которыми и тот и другой когда-либо занимался; и сомнений у них возникало больше, чем у кого бы то ни было вокруг. Присланное видео впечатляло, но вызывало и вопросы. Как этот Балави, напуганный мышонок, который всего за несколько месяцев до этого умолял отпустить его домой, ухитрился добыть такой поразительный материал? Не мошенник ли он? Не пытается ли жульнически выкачивать из ЦРУ деньги, как делали многие фальшивые осведомители до него? Нет, он, конечно, может быть, и в самом деле тот, за кого себя выдает, но чем больше два разведчика это обсуждали, тем меньше у них было в этом уверенности. Слишком уж все здорово. И слишком быстро.

Чуть позже Лабонте попытался изложить свою точку зрения в служебном рапорте начальству. В последних строках он написал, что ЦРУ недостаточно знает этого иорданского агента, чтобы полностью ему доверять. Он вроде быработает на нас, но этого недостаточно, чтобы с уверенностью предугадывать его намерения.

«С этим делом спешить не стоит», — писал Лабонте.

Начальником резидентуры ЦРУ в Аммане был старый оперативник, который когда-то служил в Пакистане и лучше многих владел тонким искусством обращения с агентами, работающими под прикрытием. Этот ветеран, чье имя все еще засекречено, ознакомился с фактами по делу Балави, изложенными в рапорте Лабонте, но вывод из них сделал противоположный: встреча с Балави остро необходима — именно потому, что ЦРУ так мало знает об этом осведомителе и его побуждениях. Да, риск есть, сказал начальник опорного пункта. Но если бывают моменты, когда надо идти на риск, то сейчас такой момент как раз настал.

Вперед, распорядился он. Надо идти вперед.

Первые дни декабря Али бен Зеид провел, готовясь к тому, что, как он полагал, будет короткой поездкой. Зимы в Восточном Афганистане славятся суровостью, поэтому бен Зеид зашел к своему старшему брату Хасану и взял у него теплую куртку на толстой подкладке и с лейблом компании «Норт фейс». Затем кое-что прикупил в дорогу и вычистил до блеска вороненый пистолет «дезерт игл» сорок четвертого калибра, который всегда брал с собой в командировки.

Когда до отъезда оставалось всего несколько дней, бен Зеида неожиданно вызвали на совещание к начальству Мухабарата. Войдя в зал заседаний, он обнаружил, что вместе с непосредственным начальником его ждут несколько старших офицеров, все в темных костюмах, при галстуках и с мрачными физиономиями.

Мы решили не посылать вас в Афганистан на встречу с Балави, сказал один из офицеров. Для близкого родственника короля это слишком опасное задание.

— Но это же мое дело! Я его веду! — возмутился бен Зеид.

Остаток дня он провел в беготне по кабинетам Мухабарата, пытаясь оспорить решение начальства. То ругался, то пытался жаловаться, а когда ни то ни другое не подействовало, пригрозил:

— Я все равно поеду в Афганистан, даже если ехать придется на свой страх и риск, — сказал бен Зеид. А потом, сузив глаза до щелочек, произнес самую страшную угрозу. — Все равно я поеду в Афганистан, — повторил он, — даже если придется быть на подхвате у американцев.

Чтобы это не было пустой угрозой, бен Зеид уже провел определенную работу, так что, конечно же, из опорного пункта ЦРУ в Аммане в Мухабарат незамедлительно позвонили, заявив официальное ходатайство о присутствии бен Зеида в Хосте. Американцы объясняли это тем, что иорданский капитан единственный, кто знаком с Балави; тот может заартачиться, если бен Зеида не окажется на месте.

— Али нам необходим, — сказал представитель ЦРУ.

Мухабарат сдался.

Предполагалось, что бен Зеид и Лабонте вылетят в Афганистан 6 декабря, но иорданец был готов и собран даже днем раньше. Последовали слезные прощания с семьей, причем особенно переживала жена брата, которую начали одолевать дурные предчувствия с той минуты, когда она узнала о предстоящей его поездке.