— Лучшего места не найти.

Взобраться на гараж оказалось делом непростым. Пыхтя и жалуясь на свежую рану, Витек подсадил Ряху, и тот сумел взгромоздиться на крышу, потом принял меня, кота в корзине и Груню. С Витькой вышла незадача, он отчаянно сопел, но смог только ухватиться за руку дружка и даже немного подрыгал ногами в воздухе, но толку от этого не было.

Помучившись немного, Витек отправился на поиски какого-нибудь ящика. Поиски затянулись, небо светлело, а мы начали стучать зубами. Наконец Витька вернулся, прихватив где-то старые покрышки в количестве трех штук, брошенные за ненадобностью. Уложив их друг на друга, он взгромоздился на это шаткое сооружение, и Груня с Ряхой смогли втянуть его на крышу. Я в это время прижимала к груди корзину — Груня опасалась, что кот вылезет и сбежит и здесь нам его ни за что не отыскать. Однако Пафнутий спокойно спал и на наши перемещения никак не реагировал.

Между тем Витек отдышался, устроился на крыше с удобствами и спросил с обидой:

— Где менты?

— Кто их знает? — вздохнул Ряха, и мы стали ждать. Солнце поднялось над горизонтом, мы с Груней сидели, обнявшись возле корзинки, и дрожали от холода до тех пор, пока Витька не отдал нам свой пиджак. Сам он остался в одних брюках и вскоре тоже начал дрожать. Видя такое дело, Ряха стянул свитер и отдал его Витьке, оставшись в футболке, и тоже затрясся как осиновый лист. Кончилось тем, что мы сбились в кучу вокруг корзины, обнялись, укрываясь пиджаком и свитером, и некоторое время отчаянно стучали зубами, после чего стало теплее. Солнце плавно поднималось, и крыша начала согреваться.

Тут Витька вновь вспомнил про ментов.

— Где же эти придурки?

Парни принялись высказывать различные предположения на этот счет. Мы с Груней в беседе не участвовали — на солнце нас разморило, и мы задремали. Очень скоро Ряха стал нервничать и вторично позвонил дежурному. То ли дежурный сменился, то ли успел забыть о нашем звонке, но трупу он очень удивился. Ряха долго втолковывал ему, что к чему. В течение часа он еще раза два звонил в милицию, однако те упорно не появлялись.

Зато появились собаки, правда, на нас внимания они не обратили, пробежали себе мимо, виляя хвостами, потом явился усатый дядька, выгнал из четырнадцатого гаража «девятку» и принялся возиться с ней. Затем пришли еще трое и разбрелись по своим гаражам, двое почти сразу уехали, а третий направился к усатому и начал давать ему советы. Именно этот третий и обратил внимание на сбитые замки двадцатого гаража.

— Сашка! — заорал он усатому, устремив на них свой взор. — Глянь, у рыжего замки посшибали.

Усатый заинтересовался и подошел. Они немного поговорили на эту тему, затем усатый побежал к будке возле ворот, а его приятель продолжил разглядывать замки, время от времени повторяя себе под нос:

— Совсем обнаглели…

Опять прибежали собаки, затем усатый мужик в спортивном костюме, ему замки ужас как не понравились, что-то стал объяснять, а двое других орать. Тут я вспомнила, что мне на работу, и потеряла всякий интерес к происходящему. Если я хочу успеть вовремя, пора мне отсюда сматываться. Но как это сделать, если в нескольких метрах от меня орут мужики, а с другой стороны сразу несколько типов ковыряются в своих машинах и уже начали прислушиваться к чужим воплям. Если я сейчас спущусь с крыши, это будет подозрительно. Еще и в милицию сдадут. И чего они в своих гаражах торчат, делать им, что ли, нечего?

Страсти накалялись, а милиция все не появлялась. Наконец, доведенный до белого каления, сторож бросился к центральным воротам с намерением звонить. Куда он там собрался сообщить о замках, мне неведомо, — если в милицию, то старался он напрасно, мы им давно сигнализировали, а толку никакого.

Прошел еще час, на крыше начало припекать сильнее, и дальнейшее ожидание сделалось совершенно невыносимым. Возле гаража теперь толпилось человек десять, и все почему-то орали. В общем, и удрать не сможешь, и вздремнуть не дадут. Парни, лежа рядом со мной, тоже здорово нервничали, причем Ряху раздражала подзадержавшаяся милиция, а Витьку — вопящие мужики.

— Ну, козлы, — лежа брюхом на железе, приговаривал он и время от времени морщился. При солнечном свете Витька выглядел диковинно, в жутко дорогом костюме, изрядно помятом, и марлевой повязке на боку. Стало ясно: даже если мы сможем спуститься с крыши незамеченными, идти по городу в таком виде никак нельзя, нас же в психушку заберут. Значит неважно — приедет милиция или нет, все равно нам здесь сидеть до темноты.

— Дай телефон, — со вздохом попросила я Витьку.

— Зачем? — хмуро спросил он.

— На работу позвоню.

— Услышат, — кивнул на орущих мужиков Витька.

— Чего они услышат? — хмыкнул Ряха и протянул свой телефон.

В поликлинику я звонить не стала, а позвонила Ольге Рябовой, которая работала в первой городской больнице.

— Ольга, — сказала я грустно, — выпиши мне больничный.

— Надолго? — не очень-то удивилась она, так как исправно снабжала больничными всех своих знакомых.

— На месяц, — подумав, ответила я со вздохом. Что-то подсказывало мне, что испытания, обрушившиеся на меня, скоро не кончатся.