В километрах трех от города река Кума. Вместе с Манычем она составляет ту водную систему, которая по моим предположениям, и была легендарным Самбатионом.

Подъезжаем к берегу. Зрелище не впечатляет. Али кричит, что будет требовать неустойку. Ему обещали Самбатион, величественный поток песка и камней, а не эту лужу. Да, на Самбатион как-то, действительно, не тянет. Хотя, честно говоря, мы приехали немного не в сезон, вот где-то на три тысячи лет пораньше бы.

Кума-Манычская впадина неоднократно становилась морским проливом, соединяющим Каспийское и Черное моря. На протяжении плейстоцена это происходило несколько раз.

Около 15 тысяч лет назад в период, как его любят называть геологи, «раннехвалынской трансгрессии Каспия» ширина пролива достигала почти 40 километров. Правда, абсолютное большинство специалистов убеждены, что тогда это было в последний раз, и потом пролив исчез. Но мы на 40 километров, в общем-то, и не претендуем. Нам достаточно, как там у Эльдада Данита - «полета стрелы», то есть ну максимум метров 300. А с точной датировкой таких ничтожных величин у геологии, как и у любой другой науки, несколько похуже.

Начинаются всякие допущения, поиск косвенных доказательств, в общем, неоднозначности и амбивалентности. Понятно одно, вряд ли этот пролив исчез в одночасье. Видимо, он с годами как-то уменьшался от 40-километрового величия до нынешнего прискорбного состояния.

Но открывшееся нам зрелище было, честно говоря, и для меня несколько обескураживающе-неожиданным. Эти рассуждения о последствиях раннехвалынской трансгрессии хороши в московском кабинете. Я то ведь был на Западном Маныче в районе Веселовского водохранилища, там это вполне серьезная река, существенно пошире Дона. А здесь, на мостике через Куму, мир, данный нам в ощущениях, сурово вопрошал меня: «И это, по-твоему, Самбатион? Что ты несешь?!».

Сознание начало юлить. «Но ведь это вообще не Маныч! Восточный Маныч севернее, километрах в 70-ти отсюда, где Чограйское водохранилище!». Дело было за малым: уговорить Али подъехать туда на его крайне низко сидящей новенькой «Мазде», а словосочетание «проезжая дорога» носило в этих краях устойчивый отпечаток гиперболы.

Али сопротивлялся отчаянно, но, в конце концов, сдался. Километрах в тридцати от Нефтекумска мы сворачиваем с буденновской трассы и ежеминутно сверяясь с картой, пытаемся добраться до Чограйского водохранилища и Восточного Маныча.

Наиболее поздняя возможная дата существования пролива между Каспийским и Азовским морями выдвинута в работах советского палеографа Сергея Ковалевского. По его предположениям, он существовал еще в VI веке до новой эры и окончательно исчез незадолго до походов Александра Македонского.

В своей аргументации Ковалевский опирается, в первую очередь, на Страбона, утверждавшего, что «Ясон, вместе с фессалийцем Арменом, доходил во время плавания в Колхиду до Каспийского моря» и на кипучую деятельность, развернутую великим царем по его поиску.

«Отсюда он послал Гераклида, сына Аргея, с кораблестроителями в Гирканию. Он велел ему рубить лес на гирканских горах и строить военные корабли с палубами и без палуб по эллинскому образцу. Ему очень хотелось узнать, с каким морем соединяется море Каспийское, называемое и Гирканским» (Арриан).

После внезапной смерти Александра Македонского, поисками пролива занимался один из его приемников Селевк Никатор, отправивший в плавание по Каспию некоего Партокла. Скорее всего, этот Партокл и обнаружил, что пролива между Каспием и Метиотидой уже нет или то, что есть проливом уже как-то не называется. По крайней мере, от того же Страбона известно, что Селевк Никатор вроде бы озаботился строительством судоходного канала по Кума-Манычской впадине, но, за другими делами, в этом начинании не преуспел.

Через какое-то время мы выкатились на берег Чограйского водохранилища. По форме оно напоминает вытянутый треугольник с плотиной в основании, из под которой вытекает временами пересыхающий Восточный Маныч.

Мы были ближе к вершине этого треугольника, но ни о какой поездке к плотине не могло быть и речи. Перед самым берегом нам таки попался особенно зловредный камень с громким скрежетом, процарапавший по днищу. И теперь на лице Али явственно читалось, что он искренне жалеет не только о том, что поехал со мной, а что вообще познакомился.

Но приехали, в общем-то, не зря. Необходимый оптимизм, изрядно пошатнувшийся Кумой, Чограйское водохранилище все-таки вернуло. Развернувшись, мы вернулись на трассу и двинулись в сторону Буденновска.

Буденновск, он же средневековый Маджар, первый хазарский город на нашем пути. Здесь мы вступаем в наиболее скандально-емкую часть нашей истории.

"Необыкновенным явлением в средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных - устроенное правление, обширную цветущую торговлю и постоянное войско. Когда величайшее безначалие, фанатизм и глубокое невежество оспаривали друг у друга владычество над Западной Европой, держава хазарская славилась правосудием и веротерпимостью, и гонимые за веру стекались в нее отовсюду. Как светлый метеор, ярко блистала она на мрачном горизонте Европы и погасла, не оставив никаких следов своего существования" (Известный российский ученый - востоковед В.В. Григорьев, 1834 г.).