Ромка уехал на работу, а мы, дав дяде Мише задание сменить замок на веранде, бродили вдоль реки, любуясь пейзажем, не найдя лучшего занятия. Ближе к обеду Женька предложила:

– Давай к Валерке сходим? Сергей, конечно, мог соврать, но вдруг той ночью Лаврушин что-то действительно видел и по какой-то причине молчит. Может, удастся его разговорить?

В свете недавно наметившейся дружбы с Валерой это было вполне возможно. Но тут другая мысль пришла мне в голову.

– Кстати, – нахмурилась я. – Валера очень ловко направил наши подозрения, дав понять, что книги украл Сергей. Хотя не исключено, что и Сергей темнит. На это у него причина есть.

– Да уж. Не везет мне, Анфиса.

– Как это не везет? А наследство? Ты же о нем мечтала.

– Мечтала, – кивнула Женька.

– Ты же помнишь, что Серега сказал, если не торопиться и найти подходящих покупателей… – начала я и закончила: – Короче, о невезении забудь.

– Я мужчин имею в виду, – не унималась Женька.

– С мужчинами у тебя тоже проблем не будет, – заверила я. – И не говори мне, что тебе Сергей нравится. Он вор, а порядочной женщине вор нравиться не может. Ты слышишь?

– Слышу. А если он раскается и встанет на путь исправления?

– Делай что хочешь, – отрезала я, Женька, обиженно надув губы, плелась рядом.

Валеры дома не оказалось. Лаврушин-старший, выйдя к нам, сообщил, что сын уехал в город за соседкой, та хотела с утра сходить на кладбище, а потом вернуться в деревню.

Пока мы разговаривали с Лаврушиным, показалась машина Валеры. Он затормозил возле дома тети Мани и помог ей выйти из салона. Мне показалось, что с последней нашей встречи она постарела еще больше.

– Спасибо тебе, Валера, – сказала она.

– Что вы, тетя Маня, – грустно улыбнулся тот. Тут она заметила нас.

– Здравствуйте. В гости пришли? Может, и ко мне зайдете? Чаю бы выпили.

Валера мельком взглянул на нас, и в этом взгляде, как ни странно, читалось недовольство. Наверное, по этой причине я и решила предложение принять.

Поддерживая тетю Маню с двух сторон, мы поднялись на крыльцо. Валера перегнал машину к своей калитке и направился к себе, помахав нам рукой. Оказавшись на кухне, тетя Маня, присев возле окна, кивнула на плиту и сказала:

– Чайник там. Поставьте на огонь, если не трудно. Ноги меня что-то не держат.

Она тяжело оперлась на локоть, глядя куда-то поверх моего плеча. Женька поставила на плиту чайник, потом собрала на стол. Тетя Маня выглядела совершенно безучастной, нас она позвала только для того, чтобы не оставаться одной. Наверное, если бы нас не оказалось поблизости, она попросила бы побыть с ней Валеру или кого-то из соседей. Мы сидели за столом, не глядя друг на друга, я малодушно ждала момента, когда можно будет проститься и уйти. Помочь тете Мане в ее горе мы не могли.

– Они мне часы показали, – вдруг произнесла она. – Вроде Володины часы. Только я уж не помню, такие точно или нет. Убили его, – шепотом произнесла она. – Сказали, экспертизу проведут, будут точно знать, он это или нет. А я и так знаю: он. Я сердцем чувствую. Убили моих деточек. И Вову, и Ирочку. Никого у меня не осталось. Вот так. – Она вздохнула и стала пить чай с какой-то рвущей душу покорностью, будто с этого момента уже ничего в ее жизни значения не имеет. Женька гладила ее плечо и плакала, а у тети Мани слез не было. Я пожалела, что пришла сюда. Ничем мы ей не поможем.

– Вот они говорят, что Ирина ночью возле вашего дома была, когда парня-то убили. Я с ними не спорю, куда мне спорить, они все грамотные. Только никуда Ира не уходила. Она на кровати спала, за перегородкой, а я на диване в передней. Я утром рано встаю, вот и сплю в передней, чтоб не будить ее. Не могла она мимо меня пройти, чтоб я не услышала. Никак не могла. Сплю я чутко. Она еще с детства, когда гулять уходила, спать ложилась в терраске или в кухне на печке, если зимой. Чтоб меня не беспокоить. Собралась бы в ту ночь куда идти, в терраске бы и легла, а не в доме…

– В милиции вам крестик показывали? – откашлявшись, спросила я.

– Крестик? Да, показывали. Ирин крестик, но она о том промолчала.

– Что? – не поняла я. – Когда промолчала?

– Как парня-то убили, следователи к нам пришли. Про парня у нее спрашивали. Потом по деревне слух пошел, что они крестик нашли. Мне соседка сказала, камушки на нем, я и подумала: Ирин крестик. А она мне: нет, не мой. Вижу, что врет, но встревать не стала. А она в город засобиралась, как узнала, что следователи в деревне да про крест спрашивают. Утром ее Валера и увез. Вот так. Боялась моя девочка, очень боялась этого душегуба, и не зря, погубил он ее.