В нормальных условиях люди сначала оценивают авторитетность источника команды, а уж потом её исполняют. Люди, приученные действовать в экстремальных, боевых, например, условиях действуют сходно. Конечно, команду «ложись!» может подать и салажонок. А вот «в атаку!» — только голосом командира.

Возле крыльца стояло достаточно опытных воинов, которые, естественно, не отреагировали на мой визг. Но с другой стороны двора — куча горожан. Которым мои вопли давали возможность выразить своё крайнее психологическое напряжение в мышечной форме. Что они и сделали. Толпа мужиков с диким криком «а-а-а!» кинулись на подымающегося посадника. У нескольких были какие-то дубинки или посохи. Которые шустро замелькали в этой куче-мале. А я поймал себя на страстном желании присоединиться. Инстинкт подражательства у лысых обезьян… Так, об инстинктах я уже погрустил неоднократно.

Мимо, чуть не сбив с ног, ломанулись стражники. Защищать посадника от «народного гнева» в «дрекольно-поленном выражении». Хотя причём здесь «гнев»? Просто массовая и громкая истерика. А у меня — персональная и тихая. Тихохонько подходим к крыльцу. На ноженьках подгибающихся. Просто опускаемся задницей на первую ступеньку. Пока не завалился. Прижимаемся плечиком к балясине. Какая она… устойчивая. И, мотая головой, попытаемся прокашляться. Выплевать из себя свой… свои эмоции.

А чей это знакомый профиль я вижу? Не орлиный. Отнюдь. У нас на Руси орлиные или там, журавлиные профили — редкость. Климат у нас, знаете ли, не способствует. У кого носопырки слишком длинные — потомства не оставляют. Поскольку — отмораживают. Понятно, что потомков не носом делают, но прямая корреляция размеров — широко и международно замечена.

«Он пользовался огромным успехом у светских дам. Пока одна из них на балу не щёлкнула его публично по носу со словами:

— Ах ты, маленький обманщик».

Встать я не мог — ноги не держат, но дрыном своим дотянулся и ткнул этот профиль по сапогу. Спиридон, заворожено наблюдавший за избиением посадника и действиями стражи, оглянулся. Сперва — на меня, потом по сторонам — никто не смотрит? Два шага ко мне, шаг вниз, со ступеньки. Он продолжал смотреть на свалку, но слушал уже в мою сторону. Как кот — глядит вперёд, а уши развёрнуты назад. И губы скривлены. Чтобы никто, кроме меня не услышал.

— Уходи, пока стража занята.

— Посаднику жить нельзя. Очухается — ещё злее будет. Кто вместо него?

Сначала показалось, что Спирька не расслышал вопроса. Или у них нет иерархии замещения? Наиболее известный пример — американская система: в случае гибели президента его обязанности принимает на себя вице-президент, потом по списку: госсекретарь, председатели обеих палат, мин. обороны и т. д. Вплоть до министра сельского хозяйства. Но задержка с ответом была вызвана не этим. Спиридон, уже не скрываясь, повернулся ко мне и с явным изумлением сообщил:

— Я.

Не понял. Он же «врио» — временно исполняющий обязанности «судебного пристава». Что, это вся «глубина стека замещения»? Как мало мы знаем о системе управления в «Святой Руси»! С князьями и княжествами иерархия ещё как-то просматривается, а вот «на земле», на уровне волостей и общин, где собственно живут наши предки…. Спиридон с ошалевшим видом разъяснил:

— Тысяцкого… вот, посадник, только что мечом… Мытника нет — ушёл по Десне на рубеж. Дела у него там. А десятник по должности — младше. Получается — вирник. Я

Нет, предки не дураки — очерёдность замещения должностей, на случай экстремальных ситуаций у них, продумана. Не так глубоко, как у американцев, но так ведь и здесь не Вашингтон, а Елно. Кстати, как в США в эту очередь включаются не только административные, назначенные первым лицом, чиновники, но и избираемые — председатели палат Конгресса, так и здесь — тысяцкий.

Этот персонаж на Руси не назначаемый, а избираемый. Нет, в княжеских, а не в вечевых городах, тысяцкого ставит князь. Как секретарь райкома при коммунистах ставил председателя колхоза. Типа: конечно, воля ваша. Вполне по вашему, извиняюсь, уставу, прямым волеизъявлением в ходе общего собрания… Но мы вам очень настоятельно рекомендуем. Кто против? С адресами и фамилиями.

Тысяцкому городское ополчение в бой вести. Если народ его не примет — князь на поле брани без этого полка останется. Так что, тысяцкий, хотя и «княжий», но «земский» — среди местных в авторитете. А посадник его зарезал.

— Спиридон, не тяни. Бери власть в свои руки. Смотри: гридни сейчас городских в куски порубают.

Я был прав: местная стража вышла во двор, а не в поход. Соответственно, они были в лёгких доспехах и с мечами, но без щитов. Обычная ОМОНовская технология, когда гражданскую толпу оттесняют щитами, изредка угощая ударами «демократизаторов» — здесь не получалась. «Поймав» пару ударов дубьём, гридни озлобились и вытащили мечи из ножен. А толпа… передние, может быть, и рады бы были убраться, но сзади на них давили. Другие горожане подбегали к общей свалке с выдранными и найденными тут же, во дворе, кольями. Толпа обтекала стражников со всех сторон. Ещё немного, и оказавшиеся окружёнными, княжьи гридни начнёт всерьёз рубить мирное население. Просто чтобы свои головы сохранить.

Спиридон ещё обозревал окрестности, когда я, ощутив приступ идиотского веселья, вскочил на ноги и заорал:

— Отходим! Заманивай! Шибче! Веселей! Шибче!

Мда… Вроде бы и не мальчик, а визжу как… девочка. Кто-то из стражников оглянулся. Я старательно замахал приглашающе руками. Спиридон величественно, то есть с задержкой и меньшей экспрессией, тоже махнул дланью. И тут же начал распихивать оставшихся на крыльце слуг в ряд на первой ступеньке. Я продолжал истерично подпрыгивать на этой же ступеньке и размахивать своим дрыном. Знаменитые команды Суворова так и рвались из меня: