— Ларри, ты записываешь? Может, потом пригодится.

— Пока звучит интригующе. — Ларри и сам испытывал легкую дрожь, будто все страхи Барбары передавались ему.

— У алтаря горела свеча, но на лестнице было темно. Как бы то ни было, но я пошла туда. Думала, что просто приехала раньше всех. На хорах было тоже темно.

— Почему же ты свет не зажгла? — спросил Пит.

— Не знаю. Наверное, я подумала, что мне не следует этого делать. Я ведь боялась, что кто-то может… зажечь свет, понимаете, это могло бы выдать мое присутствие. — Ее рот скривился в улыбке.

— Это точно, — заметил Ларри. — Если кажется, что здесь никого нет, то начинаешь бояться, а вдруг кто-нибудь есть.

— Это так. Действительно. Потому что не знаешь наверняка. Боже, мне стало казаться, что там кто-то бродит, ищет меня. Мне даже чудилось, что кто-то поднимается по лестнице. — Правая рука Барбары продолжала придерживать стакан, стоящий на ноге. Другой рукой она продолжала водить по телу, будто пыталась стереть мурашки. Ларри заметил, что и бедра Барбары покрыты ими. Хотя на ней и был бюстгальтер, но из такой тонкой материи, что ее соски выделялись сквозь него.

«Надо это запомнить, — подумал Ларри. — Когда по телу женщины пробегают мурашки, соски начинают выделяться.

От страха они становятся твердыми.

Или она возбуждена?

Возбуждена от страха?»

Барбара продолжала ежиться, поглаживая себя рукой. Казалось, она с головой ушла в воспоминания о той ночи.

— Так что же было дальше? — спросил Пит.

Она тряхнула головой.

— Ничего.

— О, потрясающий рассказ.

— Я прождала там минут пятнадцать. Я от ужаса не могла с места сдвинуться. Все смотрела вниз, на кафедру, и мне казалось, что там в темноте кто-то притаился. Понимаете, подкарауливает меня. Следит за мной.

— Пришел за тобой, — добавил Пит.

— Да, черт возьми.

— Они явились за тобой, — сказал он, подражая голосу нетерпеливого братца в сцене на деревенском кладбище из пьесы «Ночь оживших мертвецов». — Они уже явились за тобой…

— Прекрати, слышишь?

— И никто так и не пришел? — спросил Ларри.

Она покачала головой.

— Я все же преодолела страх.

Я никогда так не радовалась, как выйдя оттуда.

— Даже, когда выбралась из пролома лестницы в Отеле Полынной Степи? — спросил Пит.

— Это другое дело. Тут мне было очень больно. Это не то, что умирать со страха.

— В конце концов, ты просто вылетела из церкви? — спросил Ларри.

— Конечно. И даже не задержалась там, чтобы позвонить домой. Я просидела на стоянке весь вечер, и, наконец, за мной приехали, как обычно.

— И это все?

— С меня хватило. После этого я бросила петь в хоре. Ничто не могло заставить меня войти в церковь вечером.

— Крутое решение, особенно, если учесть, что ничего не случилось.

— Ну, не совсем, чтобы ничего, — уточнил Ларри.

— Правильно. Прошло столько лет, а у меня до сих пор — мурашки по коже, как вспомню.

— Ну, это не настоящий рассказ, — заметил Пит.

— Но хорошая предпосылка для создания рассказа, — возразил ему Ларри.

— Думаешь, тебе это как-нибудь пригодится? — спросил Пит.

— Могу себе представить, — улыбнулась Барбара. — Ты посадишь туда маньяка — убийцу, который будет следить за мной из — за спинки церковной скамьи.

— Нечто вроде того. А, может, сам Иисус сойдет с креста и проводит девочку до выхода.

— О, устарело.

Пит рассмеялся.

— Эй, он что идет по церкви, а из рук у него торчат гвозди.

— Ну, шутники.

— Хорошо, — сказал Ларри. — На другое утро причетник открывает церковь, а на кресте распята наша девочка.

— Тебя Бог накажет за такие мысли, — предупредила Барбара.

— Скорее всего.

— А я бы предложил ему лучше пару бифштексов, — сказал Пит. — И быстренько накормил бы его, прежде чем он нашлет гром небесный на нашего Ларри.

После обеда Пит продемонстрировал свой сюрприз — пластиковый мешок с тремя видеокассетами.

— Думал, что у нас будет киномарафон, но ты так спешишь.

Ларри прекрасно понимал, что учитывая выпитые три порции водки с тоником и две кружки пива в конце обеда, писать он уже не в силах, равно как и править отредактированную рукопись. Даже роман читать не в силах.

Ему хотелось побыть одному в пустом доме.

— Похоже, это — дело, — сказал он. — Посмотрим, что у тебя там. — Он прочитал вслух названия фильмов: «Чулан Камерона», «Кровавое безумие» и «Сезонный рабочий».