Сборник коротких триллеров от известных мастеров остросюжетного жанра.
С. Гилфорд
Игрок в покер
Байрон Дюкей одиноко сидел за восьмиугольным столом, покрытым зеленым сукном. Справа от него на небольшой подставке столбиками высились фишки для покера — красные, белые и синие, слева на маленькой тележке стояли бутылки виски, дюжина чистых стаканов, сифон с содовой и большой сосуд, доверху заполненный кубиками льда.
Тонкие, с ухоженными ногтями пальцы перетасовали колоду карт, и Байрон Дюкей приступил к загадочной игре, походившей то ли на солитер, то ли на гадание. Карты открывались одна за другой, а красивое, аскетичное лицо игрока сохраняло полную невозмутимость. Во всей огромной квартире царила тишина.
И вдруг еле слышно щелкнула открывающаяся дверь. Байрон громко и дружелюбно произнес:
— Кто бы это ни был — прошу войти.
Он ожидал приятеля и партнера по игре. Но человек, появившийся перед ним через полминуты, пришел сюда отнюдь не для карточной игры. Он был невысок и удивительно тощ, одет в грязноватые серые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами и открытым воротом. Довольно длинные песочного цвета волосы взлохмачены. Маленькое узкое лицо застыло в гримасе, белесые глаза горели отчаянием, а правой рукой он сжимал внушительных размеров нож.
Байрон Дюкей даже не попытался подняться из-за стола.
— Что вам угодно? — спросил он.
Незнакомец помолчал и, подозрительно оглядевшись, ответил вопросом:
— Мы здесь одни?
Может, это было и опрометчиво, но Дюкей кивнул.
— Ладно, — произнес молодой незнакомец. — Не делайте мне неприятностей, и я вас не трону.
— Что вам угодно? — повторил Дюкей, и голос его прозвучал чуть спокойнее, ровнее.
Юноша оставил вопрос без ответа и еще раз оглядел комнату, как бы раздумывая, не понадобится ли ему здесь что-либо. Он заметил рядом с локтем игрока бутылки, и взгляд его оживился.
— Неплохо бы выпить, — сказал он.
— Присядьте, — произнес Дюкей. — Я вам налью.
Ему пришлось подождать, так как тот, вероятно из осторожности, сел не сразу и выбрал наиболее отдаленное место — точно напротив хозяина. Правую руку незнакомец положил на стол: на зеленом сукне шестидюймовое лезвие блестело, как алмаз.
— Бурбон или шотландский виски?
Юноша колебался, как бы удивляясь тому, что имеется выбор.
— Бурбон, — проговорил он наконец. — Побольше и со льдом.
В молчании Дюкей приготовил напиток, затем двинул его в сторону незнакомца. Тот принял стакан свободной левой рукой. Сделав большой глоток, он слегка покривился.
— Мне нужны деньги и ключи от машины, — произнес незнакомец. — Заодно вы покажете мне, где она стоит. И еще кое-какая одежда.
Вопреки ожиданиям, игрок вовсе не торопился выполнять указания незваного гостя.
— Это не похоже на обычный налет, — промолвил он.
— Вот именно, — и молодой человек снова сделал большой глоток. — Слышите? Пошевеливайтесь!
— Кстати, кто вы такой? — спросил Дюкей, меняя тему разговора.
— А это, черт подери, вас не касается…
— Должно быть, вы — Рик Мэсден?
На губах незнакомца мелькнула улыбка гордости.
— Видно, что вы слушаете новости по радио и телевидению, — заметил он.
— Иногда, — кивнул Дюкей.
— Ну да, я — Рик Мэсден. На прошлой неделе порезал в баре двоих. Мою подружку и ее нового приятеля. Через пару дней меня поймали, но вчера утром я удрал. — Он усмехнулся. — Потому что сумел раздобыть себе другой нож.
— Вы не против, если я выпью за компанию, — спросил игрок, потянувшись к бутылкам.
В ту же секунду Мэсден, отставив недопитый стакан, сильно хлопнул по столу левой ладонью.
— Еще чего! — едва ли не выкрикнул он. — Я сказал — мне нужны ваши монеты, гоните их!
Дюкей замер на полдвижении, но этим и ограничился.
— Давайте-ка обсудим это, Мэсден, — начал он.
Правая рука собеседника приподнялась над столом на пару дюймов, и лезвие беспокойно блеснуло в пальцах.
— Слушайте, мистер, — медленно произнес он, — или вы сделаете, как я хочу, или я вас порежу, как тех, других…
Дюкей не дрогнул.
— Сидите спокойно, Мэсден, — быстро проговорил он повелительным тоном, и на какой-то момент юноша повиновался.
— Прежде чем вы решитесь «порезать» меня, будьте любезны выслушать.
Казалось, Мэсден почувствовал в этих словах что-то вызывающе опасное. Он сидел, не шевелясь, и нож замер в его пальцах.
— Слушаю, — проговорил он наконец.