"Я найду Макту и стану сопровождать его. Бой не начинают, не узнав противника. Если я замахнулся на саму Бездну, нужно узнать Её истоки", - рассудил он.

Через неделю Винсент закончил картину, через две - начал готовиться к возможному скорому отъезду.

Мира появилась дождливым августовским вечером, неслышно, осторожно как всегда. Она скользнула в окно гостиной и устроилась на подоконнике, скинула мокрую тень.

– В Карду пришли дожди, - звонко заметила она, с любопытством оглядывая почти пустую комнату.
– Вижу, ты решился избавиться от старой мебели? Молодец!

Винсент смутился:

– Прости. Мне нужны были деньги на краски и холсты. Добрый вечер, тётушка.

– Да, чудесный...

Мира соскочила с подоконника, прошлась по гостиной. Её шаги гулко отдавались в пустом зале. Винсент с улыбкой следил за её перемещениями. Вампирша замерла перед большой картиной, прислонённой к стене.

– Ого! Рассвет! Рисовал по памяти?

– Не язви.

– Не могла не сделать этого замечания, - сделав круг по комнате, вампирша вспрыгнула на подоконник. Племянника она обошла стороной и старалась не смотреть на Винсента, но иногда он ловил её робкий взгляд. Она всё искала что-то в его лице...

– Орден скоро начнёт поиски Дара, - вдруг сказала она.

– Ты спешила ко мне, чтобы сообщить это?

– Нет! То есть, да. И ещё... Латэ приглашает меня в Орден!
– выпалила Мира и замолчала. Винсент мягко улыбнулся:

– Это очень хорошо, тётушка

– Винсент, скоро Дар будет найден и тогда...

– Давай не будем об этом. Пожалуйста!

Мира помолчала ещё. Проницательно заметила:

– Ты собираешься в путешествие?

– Да, - Винсент был слегка ошеломлён.

– Далеко? Надолго?

– Я не могу тебе сказать...

– Ещё один!
– до этого она играла, изображала легкомыслие, но сейчас горестный вздох был настоящим.
– Орден обожает тайны!

– Я не выполняю чужое задание. Это только моя цель, - он отвернулся от неё, подошёл к последней картине и тихонько коснулся нагромождения белых и золотых пятен - Короны. Мира молчала. В молчании прошло несколько минут.

– Значит, ты уедешь, - прошептала вампирша, с ненавистью глядя в ночь за окном, и он вздрогнул.
– Уедешь... оставишь меня?

Винсент вздохнул, но не обернулся к ней.

– Признайся себе: ты же рада, - ровно сказал он картине.
– Я вижу, как тебе тяжело находиться со мной рядом.

Мира тоже не обернулась к нему.

– Картина хороша, но слишком ярка. Будто очень большая открытка. Слишком много жёлтой краски, - её голос дрожал.

Художник усмехнулся, коснулся причудливой золотистой змейки - Несса:

– Зато совсем немного чёрной... Не плачь, тётушка. Знаешь, я благодарен тебе. Кто там считает, что смертная казнь милосердней пожизненного заключения? Он не прав. Всё лучше, чем небытие.

– Я и не плачу! ...Я ухожу, Винсент.

Он всё-таки оторвался от картины, обернулся.

– Я всё равно найду способ помочь тебе, - сквозь зубы пообещала Мира его отражению в оконном стекле.

– Оставь это, Мира. Твой Дар не спасёт меня. Неужели ты до сих пор...

– Я найду способ!

Вампирша преобразилась. Несколько взмахов сильных крыльев, и она скрылась из виду. Ночь распахнула ей объятья. Тогда Винсент равнодушно накрыл картину полотном и, задув свечу, покинул гостиную.

Тёмная комната. Несколько зеркал развешены по стенам с особым умыслом - всякий, кто посмотрится в любое из них, увидит себя стоящим в бесконечном коридоре пустоты. Два канделябра едва освещают людей, сидящих на ковре в центре комнаты. Здесь двое юношей и две девушки. И она, Лира Диос...

Смертные сидят в кругу, а бессмертная замыкающая и начинающая. Она - паук в паутине, она пустила нить к каждой из жертв. Добыча слабо барахтается, и Лиру раззадоривает дрожание четырёх тонких волосков её паутины.