одни кулаки и воры.

«Товарищи, я был бандитом,

убийцей, судимым дважды.

На труд воспитателя худших

я прошлое променял.

Я перекую их досрочно

в полноценных советских граждан,

Как этот чекистский лагерь

перековал меня...»

Вода гремит на плотинах

и грохот ее неистов.

С зеркальной лестницы шлюзов

в сумерки сходит день...

Я знаю: мне нужно учиться, -

писателю у чекистов, -

Искусству быть инженером,

строителем новых людей».

– А чего он написал?
– вопросил по привычке ЕБН своего гида.

Ему ответил кто-то из присутствовавших в зале:

– Роман «Человек меняет кожу»...

– С моей жопы на твою рожу!
– быстро добавил его сосед, явно не выказывая христианской любви к ближнему, конкретно — к Ясенскому.

– Вот я вас!
– пригрозил болтунам Вождь – и все прикусили языки...

– Новых советских людей мы действительно построили!
– похвастался Ягода.
– В шеренги, колонны, каре. Вообще мы их в любые позы ставили! И писатели учились у чекистов. А мы их учили!

– Это точно!
– подтвердил фельетонист газеты «Правда» Рыклин.
– «В начале 30-х годов состоялась встреча журналистов с руководителями партии и правительства. В конце ее мы коллективно сфотографировались, и я был запечатлен рядом с Вождем.

Шли годы, и шли аресты. Хранить фотографии врагов народа было опасно. И я начал резать: брал в руки ножницы и отхватывал то одного, то другого. Вожди и журналисты постепенно исчезали с фото. В конце концов остались только Сталин и я. После XX съезда я отрезал Сталина и остался один».

На всю жизнь партийную науку запомнил – и в посмертии не забыл!

– Хорошая шутка!
– одобрил Хозяин.
– Я тоже любил учить литераторов, шутя. Помнишь, товарищ Ильичев?

... Однажды, когда в СССР шла навязанная Генсеком дискуссия о проблемах языкознания, Коба позвонил главному редактору «Правды»:

– «Ильичев?»

– «Да, товарищ Сталин».

– «У Вас готова газета с листком по языкознанию?»

– «Уже готова, товарищ Сталин».

– «Давайте приезжайте ко мне на ближнюю дачу».

– «Немедленно выезжаю».

Через две минуты Хозяин звонит опять:

– «Нет, лучше в ЦК».

Центральный Комитет партии располагался на Старой площади. Сталин еще с довоенных времен сидел в Кремле, но, видимо, полагал, что ЦК там, где он находится.

Кремлевский горец стал нахваливать Ильичеву анонимного молодого автора:

– «Он просто гений. Вот он написал статью, она мне понравилась, приезжайте, я Вам покажу. Сколько у нас молодых и талантливых авторов в провинции живет. А мы их не знаем. Кто должен изучать кадры, кто должен привлечь хороших талантливых людей с периферии?»

Когда Ильичев приехал, Вождь в одиночестве прогуливался по кабинету. Дал рукопись. Редактор главного партийного органа быстро ее прочитал, дошел до последней страницы. Внизу стояла подпись: И. Сталин.

Ильичев с готовностью произнес:

– «Товарищ Сталин, мы немедленно останавливаем газету, будем печатать эту статью».

Хозяин по-детски радовался тому, как разыграл журналюгу.

– «Смешно?
– спросил он.
– Ну что, удивил?»

– «Удивили, товарищ Сталин».

– «Талантливый молодой человек?»

– «Талантливый», - согласился Ильичев.

– «Ну что же, печатайте, коли так считаете», - сказал довольный Вождь.

На следующий день «Правда» вышла со статьей «Марксизм и языкознание». Потом ее пришлось изучать всей стране...

– А я тоже помню шутки товарищи Сталина!
– поделился своими воспоминаниями личный доктор Хозяина Володинский.
– Как-то Иосиф Виссарионович приболел. «К концу лечения приехал к Сталину Алексей Максимович Горький, как раз в тот момент, когда мы пили кахетинское вино на террасе. Сталин предложил ему выпить вина. Горький шутливо ответил:

– Ну что же, и курицы пьют.

Сталин сразу же представил, как пьют курицы, то есть поднимал голову после каждого глотка.

Встреча этих двух титанов мысли произвела на меня неизгладимое впечатление...»

Бесхитростные слова эскулапа тоже произвели на присутствующих неизгладимое впечатление. Ницше заулыбался, Ельцин засмеялся, литературные души и черти-вертухаи загоготали.

– Издеваешься?!
– прошипел разъяренный тиран.

– Да как бы я осмелился...
– прижух несчастный доктор.