Одно Ярослав понимал точно – братья не должны лежать в земле где и как попало, их нужно похоронить с почестями.

Могилку Бориса долго искать не пришлось, ее помнили. Глядя на скромный безымянный холмик близ церкви святого Василия в Вышгороде, Ярослав от всей души обещал найти и Глеба и привезти туда же.

Это оказалось тяжелее, все розыски вокруг Смедыни ничего не дали, место, где бросили тело убитого князя, оставалось неизвестным. Вспоминая совсем еще юного брата, синеглазого, как отец, с его всегдашней ласковой улыбкой, Ярослав скрипел зубами:

– Спасти не смог и найти не могу!

Вернувшись в Киев, Ярослав услышал рассказ о том, что близ Смоленска в пустынном месте происходят чудеса. Там неподалеку от реки словно дух-кладовик, над местом часто огонь видят. Но жители не рисковали тот клад копать, потому как кроме огня еще и пение слышно, и звуки всякие…

Ярослава точно пламенем обожгло:

– Это Глебушко!

– Да нет там, князь, могилки-то, креста нет.

– Он!

Уже через день на Смедынь к чудесному месту отправились священники. То, что увидели там, кого-то поразило, а кого-то ужаснуло – пролежав пять лет без погребения, Глеб казался лишь уснувшим. Тело его не было тронуто не только тлением, но и дикими зверьми!

Останки Глеба с почестями привезли в Вышгород и похоронили рядом с братом. И почти сразу на могилах стали происходить чудеса. Мало того, старенькая церковь рядом с ними по недосмотру пономаря сгорела полностью, иконы и утварь удалось спасти, но и только.

Снова Ярослав ломал голову над тем, что это значит.

В тот вечер он по привычке долго сидел за книгой, читая о святых и происходящих у их мощей чудесах. И вдруг князя осенило: да ведь и Борис с Глебом также! Мало ли над их могилами всего уже произошло?! Если бы не ночь на дворе, бросился бы к митрополиту Иоанну со своими мыслями.

Ярослав не смог дождаться утра. Сознание, что братья святые, своей погибелью давшие урок остальным, а теперь заступники пред Господом, значило для него слишком много, чтобы спокойно спать.

Митрополит был страшно испуган появлением князя в неурочный час, но принял его. Не сразу понял, о чем ведет речь Ярослав, не сразу поверил в его слова, сомнения и страх перед чудом боролись с желанием прославить и святых той земли, где он служил Богу. А убеждения Ярослава были горячи, он так крепко верил в святость братьев, что смог бы уговорить не только Иоанна, но и всех византийских патриархов, вместе взятых. Митрополит зажегся этой мыслью и сам.

С трудом вытерпев до утра, во главе многочисленного крестного хода они отправились к могиле Бориса и Глеба. На месте сгоревшей церквушки стояла клеть, в которой Иоанн совершил всенощное бдение. Большинство верующих не расходились от места погребения, ожидая, что же будет. Но немало оказалось и просто любопытных.

Когда вскрыли саму могилу, оказалось, что останки так и лежали нетленными, мало того, на телах не было и следа от ран, нанесенных убийцами. Не было и смрадного трупного запаха, напротив, все, кажется, благоухало… Мощи выставили в гробах-раках, и сразу же с теми, кто с твердой верой подходил поклониться, начали происходить чудеса – кто-то прозревал, кто-то, как отрок Миронега, избавлялся от давней хромоты.

Были и у самого князя мысли попросить братьев избавить от своего недуга, все же тоже хром с детства. Но, поразмыслив, он решил, что не для того нашел их останки, чтобы клянчить что-то для себя, другое дело, когда просил защиты для Руси против печенегов. И не стал Ярослав ни о чем молить для себя самого, что Богом дастся, то и будет.

Честно говоря, и митрополит ждал, что князь придет с такой просьбой к братьям, поняв же, что не собирается, долго вглядывался в лицо нового правителя Киева. Перед ним стоял не просто ученный жизнью и бедами князь, а человек, что-то такое понявший для себя, что не всякому и дано. Иоанн хмыкнул, вот теперь у Руси был настоящий правитель, который не ввергнет ее в новую свару за власть и никому другому не позволит этого сделать!

– Что? – насторожился Ярослав.

– Мыслю, князь, надо новый храм над раками ставить, негоже в такой-то. И освятив, назвать сей день их именем.

Ярослав обрадовался этой мысли. Церковь начали возводить тут же.

Вороний ор у человека всегда связывается с непогодой или дурными вестями. Но на сей раз птицы просто не поделили что-то. Две большущие вороны наскакивали друг на дружку, стремясь толкнуть посильнее, а остальные немыслимо орали, подбадривая соперниц.

Сначала двум гридям было интересно наблюдать, они даже поспорили, которая победит, но скоро карканье надоело, и один из парней запустил в спорщиц комком сухой глины. Вся стая взмыла в небо, хлопая крыльями и продолжая орать.

И почти сразу заметили скачущего от города всадника. В Ракоме тихо, молодая княгиня уже неделю жила в большом тереме с сынишкой и несколькими слугами, шуметь некому. Видно, забеспокоились не только гриди, на крыльце показалась и служанка княгини:

– Что случилось?