Что должен уметь «домашний» робот, если иметь в виду, что любое хорошо сделанное бытовое устройство должно быть сравнительно недорогим, надежным, безопасным и удобным в использовании? И должен ли он выглядеть как слуга-человек (см. рис. 7.1)?

Рис. 7.1. Каким будет «домашний» робот? Мы мечтаем об их появлении, но как бы мне ни хотелось, чтобы меня обслуживал робот, нарисованный Элисон Вон, должен заметить, что до этого еще далеко. Почему – читайте в этой главе.

Если говорить о быте, то здесь внешний вид, скорее всего, будет диктоваться функциями. Кухонный робот, вероятно, будет встроенным – этакая комбинация из посудомоечной машины, шкафа с продуктами, кофеварки и прочих приспособлений для приготовления пищи, способных «общаться» между собой и быстро передавать друг другу необходимые вещи. Развлекательный робот, скорее всего, будет антропоморфным. А роботы для уборки дома и роботы-садовники, по-видимому, будут напоминать пылесос и газонокосилку.

Создать надежных, хорошо работающих роботов чрезвычайно трудно. Оснащать их большим количеством сенсоров и датчиков невозможно – это дорого, а адекватная интерпретация полученной информации лежит пока в сфере теоретических изысканий, а не опытно-конструкторских разработок. Автоматические манипуляторы тоже стоят недешево и не слишком надежны. Все это сужает спектр возможного применения роботов. Уборка и стрижка газонов? Несомненно. Сортировка белья? Непросто, но возможно. Но смогут ли роботы собирать по дому грязные вещи? Сомневаюсь. А как насчет помощи старикам или тем, кто нуждается в уходе? Сегодня это популярная тема для исследований, но я отношусь к ней скептически. Нынешние устройства для этого недостаточно надежны, гибки и умны, во всяком случае пока. Многими так называемыми роботами на деле дистанционно управляют люди. Создать самостоятельных роботов, способных взаимодействовать с нами, сложно. Более того, социальные аспекты этого взаимодействия, в том числе создание общей основы, куда сложнее, чем любые технологические проблемы. А этого обычно не понимают ярые поборники технического прогресса.

Три наиболее вероятных направления развития робототехники – это развлечения, бытовое обслуживание и образование. Начать можно с уже существующих устройств, постепенно повышая уровень их интеллекта, расширяя функции и манипуляционные возможности. Милые роботы-игрушки уже сейчас пользуются устойчивым спросом. Роботизированные пылесосы и газонокосилки тоже стали реальностью. Понятие «робот» трактуется весьма широко, зачастую так называют любое самодвижущееся устройство, даже если им управляют люди. Я предпочитаю сузить толкование до полностью автономных систем. «Умные» бытовые приборы, на мой взгляд, подпадают под определение «робот»: многие кофеварки, микроволновые печи, посудомоечные и стиральные машины превосходят по интеллекту и самостоятельности роботизированные пылесосы, да и стоят гораздо дороже. Правда, они не передвигаются по комнате, поэтому многие отказывают им в праве называться роботами.

Весьма перспективная сфера роботизации – это образование. Уже существует множество устройств, помогающих в обучении. Сегодняшние роботы способны читать вслух, и даже с выражением. Они бывают милыми и привлекательными, недаром на рынке игрушек такой популярностью пользуются квазиразумные роботы-животные. Робот вполне способен взаимодействовать с ребенком, попутно обучая его. Почему же не сделать так, чтобы он помогал малышу выучить алфавит, научиться читать, расширить словарный запас, поставить произношение, овладеть азами арифметики, а возможно, и логики? Почему робот не может обучать музыке и живописи, географии и истории? И зачем ограничивать применение этих технологий только детской аудиторией? Взрослым роботы тоже могут помочь в обучении.

Обучающие роботы – направление перспективное. Разумеется, не как замена школы, контактов и взаимодействия с людьми, а как дополнение. Прелесть ситуации заключается в том, что перечисленные задачи вполне по силам уже существующим устройствам. Для их выполнения не требуется особой мобильности или сложных манипуляторов. Многие инженеры мечтают воспроизвести в реальности интерактивный учебник из книги Нила Стивенсона «Алмазный век, или Букварь для благородных девиц». То, что я описал, – вполне достойная задача для них.

Все проблемы с «самостоятельными помощниками», описанные в этой книге, еще в большей степени относятся к роботам. Изъян так называемых универсальных роботов, которых мы знаем по научно-фантастическим книгам и фильмам, все тот же – отсутствие общей основы с людьми. Как нам с ними общаться? Как координировать наши действия, чтобы не мешать друг другу? Как давать им указания? Подозреваю, что, когда такие роботы появятся, они будут не способны к настоящему общению. Выслушав приказ (убери квартиру, собери грязную посуду, принеси мне стакан воды), они просто займутся его выполнением, а нам придется изучать их привычки и не путаться у них под ногами.

«Умные» бытовые приборы, роботизированные пылесосы и газонокосилки – это специализированные роботы. У них не возникает проблем с общением, поскольку поле их деятельности ограниченно, и, соответственно, у владельца таких роботов выбор невелик. Одним словом, мы знаем, чего от них ждать и как с ними взаимодействовать. Здесь общая основа, необходимая для взаимодействия, зиждется на одинаковом понимании задач, для которых эти роботы предназначены, а также их возможностей и условий, в которых они действуют. Поэтому недоразумений и трудностей с ними меньше, чем с универсальными роботами.

Роботы очень полезны там, где обследуются опасные или труднодоступные объекты, например внутренняя структура вулканов, водопроводные и канализационные системы, поверхность Марса или Луны. Они отлично подходят для оценки ущерба и поиска уцелевших после катастроф, землетрясений или терактов. Конечно, эти функции не назовешь бытовыми, к тому же для таких устройств стоимость не первостепенный критерий. Тем не менее создание специализированной техники дает нам опыт, необходимый для снижения ее цены, чтобы сделать ее общедоступной.

Наконец, в будущем появится еще одна категория роботов, связанных между собой и способных общаться. Автомобили уже начинают говорить друг с другом и с дорогой, чтобы координировать пересечение перекрестков и смену ряда. В недалеком будущем они смогут сообщать ресторанам о своем местонахождении, чтобы те подобрали меню для пассажиров. Стиральные машины начинают обмениваться информацией с сушильными, чтобы те знали, с каким бельем им предстоит иметь дело и выбрали нужный режим работы. В США стиральные и сушильные машины – это отдельные устройства, поэтому, если такая модель взаимодействия укоренится, когда-нибудь белье будет автоматически перегружаться из одной в другую. (В Европе и Азии обе эти функции зачастую выполняет одна машина, что существенно упрощает переход от стирки к сушке). В ресторанах и частных домах посуда будет автоматически складываться в посудомоечную машину, а оттуда – в буфет. Бытовые приборы будут синхронизировать свою работу, что позволит снизить уровень шума и расходы на электроэнергию за счет переноса соответствующих действий на ночное время суток с низкими тарифами.

Роботы входят в нашу жизнь, и по мере их внедрения мы будем сталкиваться ровно с теми проблемами, о которых говорится в этой книге. Начинается все с роботизированных игрушек и развлечений. Затем они станут читать нам книги, обучать чтению, языкам, правописанию и математике. Они позволят нам дистанционно следить за происходящим в доме и ухаживать за престарелыми родственниками. А вскоре бытовые приборы и автомобили станут элементами «умных» коммуникационных сетей. Специализированных роботов будет все больше, их возможности и круг выполняемых задач расширятся. Наконец, через несколько десятилетий, появятся универсальные роботы.

В научных кругах азбучной истиной считается следующий тезис: технологии меняются, а человек – нет. Биологический вид под названием homo sapiens меняется крайне медленно, в процессе естественной эволюции. Более того, даже поведение отдельного человека меняется медленно, и этот природный консерватизм несколько амортизирует воздействие технического прогресса. Если в науке и технике изменения происходят очень быстро, каждый год или даже каждый месяц, то поведенческие и культурные стереотипы людей меняются десятилетиями, а биологические изменения занимают тысячи лет.

А если изменения в технологической сфере влияют не только на материальные объекты, но и на нас самих? Что происходит, когда мы имплантируем бионические устройства или занимаемся генетической модификацией? Мы уже пользуемся очками и контактными линзами, слуховыми аппаратами, а вскоре в нашу жизнь войдут приборы, возвращающие зрение слепым. С помощью хирургической операции человек может обрести даже более острое зрение, чем это предусмотрено биологической нормой. Импланты и биотехнические устройства, помогающие обычным людям в обычной жизни, из научно-фантастических мечтаний превращаются в реальность. Лекарственные препараты и хирургические вмешательства помогают спортсменам повысить свои физические способности. Наверно, недалек тот день, когда мы сможем усовершенствовать и наш мозг.

Но человеческий мозг меняется даже без генной инженерии, «волшебной» биомедицины и хирургии – просто в результате получаемого опыта. Известно, к примеру, что мозг лондонских таксистов, известных отличным знанием города, отличается от мозга обычных людей увеличенным гиппокампом, который развивается за счет многолетней тренировки памяти. Впрочем, лондонскими таксистами дело не ограничивается. У многих специалистов наблюдается увеличение областей головного мозга, которые отвечают за сферу их деятельности. Опыт действительно меняет наш мозг. Факты говорят о том, что продолжительный контакт с технологиями, например многочасовые упражнения на музыкальном инструменте или набор кнопок на клавиатуре мобильного телефона и иных портативных устройствах, способен воздействовать на мозг.

Может быть, у детей, растущих в век новых технологий, мозг меняется? Мне много лет задавали этот вопрос, и много лет я отвечал: мозг развивается под действием законов биологии, наш опыт никак не влияет на эволюцию. Что ж, я был прав в том смысле, что биологически он не меняется, при рождении мозг современного человека почти не отличается от мозга людей, родившихся тысячи лет назад. Но в то же время я ошибался. Опыт, особенно продолжительный, с ранних лет все же меняет мозг.

Физические упражнения укрепляют мышцы, умственная деятельность совершенствует функционирование определенных отделов мозга. Изменения мозга, связанные с учебой и практикой, не наследуются, как не передается от родителей к детям увеличенная мышечная масса. Тем не менее, поскольку дети все раньше вступают в контакт с техникой, это не может не отразиться на их реакции, мышлении и поведении. Уже в раннем возрасте их мозг будет меняться, чтобы усвоить эти новые навыки.

Но это далеко не все возможные изменения. Биотехнологии, порой в сочетании с имплантируемыми устройствами, улучшающими восприятие, память и даже увеличивающими физическую силу, медленно, но неизбежно входят в нашу жизнь. Будущие поколения, возможно, не удовлетворятся чистой биологией. Возникнут конфликты между теми, кто подвергся изменениям, и теми, кто им сопротивляется. Научная фантастика превратится в научный факт.

По мере нашего продвижения вперед возникает необходимость определить воздействие всех этих перемен на человека и общество. И здесь на передний план выступают дизайнеры, поскольку именно они воплощают идеи в жизнь. И сегодня они как никогда должны понимать социальные последствия своих действий.

В книге «Вещи, делающие нас умнее» я говорю о том, что вопреки девизу Всемирной выставки 1933 года не мы должны приспосабливаться к технологиям, а технологии к нам. Но эту книгу я написал в 1993 году, и с тех пор мое мнение изменилось. Конечно, я бы предпочел, чтобы машины адаптировались к людям. Но в конечном счете оказывается, что для этого их возможности слишком ограниченны. Мы, люди, более гибкие и легче приспосабливаемся. Они косные и, в отличие от нас, не способны меняться. Мы либо принимаем технику такой, как она есть, либо обходимся без нее.