Прорвемся.

Я подымаюсь, поправляю пальто и закуриваю, щелчком отправив спичку в толпу зевак. Не буду изобретать велосипед. Отдаю приказы, собираю крупицы фактов, в достоверности которых не приходится сомневаться. Пора действовать.

Обдав парковщика выхлопными газами, перед Государственной Службой Космической Словесности притормозил дребезжащий «Понтиак Силвер Стрик». Хлопнула дверца, и на свет Божий явился Джеремайя Дункель.

Сверкнув перед роботом-привратником удостоверением детектива, Дункель влетел в зал и прошествовал напрямую к окошку ресепшена.

– Мверзи, мне нужен переводчик для мверзей, – сказал Джерри и принялся жевать нижнюю губу – ему до безумия хотелось курить.

В него впилась пара раскосых глаз, настолько жгучих, что у детектива зашевелились волосы на макушке.

– Дункель… Как же ты мне надоел… Тебя послать или сам отвянешь?

Дункель скривился в усмешке. Все вокруг знали, что при виде Туры Сатаны у него начиналась гипертония. Из-за смешанных кровей и буйного нрава у Туры было много недоброжелателей. Как они не понимали, что если кого-то и считать символом надежд этого континента, так именно ее? Немного японка, немного шайен, немного шотландка, немного ирландка, и всё самое лучшее со всего мира соединилось, родив эту женщину. Смоляные глаза с ресницами невероятной длины, смелый макияж, великолепная фигура… Идеальный объект желаний.

Тура пощелкала пальцами перед его глазами:

– Совсем поехал? Есть кто дома?

Детектив заморгал. Черт, слава Ноденсу, хоть не на грудь таращился. А грудь у Туры была уж точно от дьявола, убийственная – сворачивала шеи покруче всяких там ассасинов.

– Прости, Турочка, солнце, задумался, – сверкнул улыбкой Дункель.

– Дункель, ты еще больший тормоз, чем я думала. Тебя нужно отловить и набить на лбу «переводчики – не прямо, а направо».

– Э-э-э… Мозги совсем не варят. Пардон.

– Кретин.

Он крутнулся на месте и помчал в нужном направлении. Каблуки громко стучали по мраморному полу, а спину жег взгляд Туры. Ну конечно, он помчался прямо к ней! Он всегда бежал прямиком к ее окошку. В следующий раз он непременно пригласит ее на чашечку кофе. Хотя нет, «на кофе» можно понять превратно. На концерт «Шальной братвы»? Нет, увидит его с контрабасом на сцене и подумает, что он хочет зарисоваться – совсем нескромно. Сводит ее в кино! Да! Как раз не за горами премьера «Человек-волк: история о разбитом сердце». Главное, пробиться сквозь ее защиту и не получить по морде. Крутая девочка, ничего не скажешь… А вот и нужное окошко.

– Чем могу быть полезен? – ухмыльнулась ему лысая рожа в очках.

Уродец Мортимер, Ктулху бы побрал. Джерри скривился и поежился – он не мог не обращать внимания на ужасные прыщи, прятавшиеся в усах клерка.

– Неважно себя чувствуете, господин Дункель? В прошлый раз вам тоже нездоровилось, – всё так же лыбясь, проворковал Мортимер.

– Да, Морти, не очень. Мне нужен синхронный переводчик для ночных мверзей.

– Бумаги?

– В порядке. – Джерри достал из кармана измочаленные листы и просунул их в щель под стеклом. – Извини, не было возможности возиться с папкой.

Бормоча что-то про «подтереться», Мортимер расправил накладную, дунул на штамп и грохнул по бедной бумажке.

13:12 p. m.

Закуриваю. Пепельница у входа в Бюро щетинится окурками моих сигарет. Стою, прислонившись к стене. Взгляд лениво плавает по выпуклостям и впадинам моего любимого Понти – так я называю свою колымагу. Наверное, мог бы таращиться на нее вечно – таращиться и медитировать с сигаретой в зубах. Хотя лучше бы я сейчас сидел дома напротив кровати и медитировал на задницу Туры.

Итак, заберу этого мастера мверзейших словес, и в Крайслер-билдинг, к моим «друзьям» – разговоры говорить. Ночные мверзи настояли на том, чтобы переговоры между ними и людьми проводились через их старшин, а эти крылатые твари прятались в штабе. Крайслер… Помню, как я надрался, когда узнал, что мэр О’Двайр подарил это прекрасное здание мверзям.

Очень надеюсь, они что-то знают. Не приведи Ноденс, чтобы эти твари оказались виновны… Тогда нам всем крышка.

Ребята в Бюро не спешат. Ясное дело, важные птицы – без них сейчас никуда. Если этот мудак не появится в течение десяти минут, придется открывать новую пачку. Руки буквально чешутся – спичит взять в руки четырехструнного друга и дать волю пальцам, отпустить вожжи фантазии. Или еще лучше: мы с ребятами, все вместе, на сцене «Дохлого Джонни», а публика ловит каждый звук… Почему они копаются так долго? Уже и плюху от Туры получил, и радио послушал, и помечтал, и покурил, покурил, а потом еще раз покурил… Эта работа меня угробит.

Как раз на мысли о гробах скрипнула дверь, и на улицу вышел пижон в черном – широкополая шляпа, длинное пальто, пояс развевается позади, лакированные туфли. Переводчики всегда походили на гробовщиков.

Он остановился и принялся озираться вокруг.

– Эй, Мак!

Парень перестал вертеть головой и, как марионетка, повернулся на месте. Тощий, как скелет, и совсем еще молодой. Безупречно белая рубашка, черно-синий галстук с приятным золотистым отливом. Стильный пижон!

– Детектив Дункель?