– Где все? – Егор положил руку на холодную рукоять «макарова».

– Наверху сидят, – отчитался дед, – перепугались.

– Неужели? – усмехнулся Егор. – Иди к ним, я сейчас. Не выпускай никого, пока я не приду.

– А Женька где? – сообразил наконец старик, крикнул уже с крыльца.

– В лесу остался, – огрызнулся Егор, – все, иди, дед, не до тебя.

Дверь хлопнула, лязгнула задвижка. Егор прошелся вдоль забора, подпрыгнул, подтянулся и лег животом на доски. Закачались ветки старой яблони, и на голову свалился хороший сугроб. Егор помотал головой, стряхнул снег и вытащил из кобуры «макаров». И вовремя – от ворот сгоревшего дома к дороге ринулись две узкие юркие тени, выскочили на середину и замерли у разбитой колеи. Что-то звякнуло негромко, блеснул в темноте крохотный огонек – то ли от спички, то ли от зажигалки.

«Привет, ребятки», – Егор выстрелил, не целясь, крики пропали в грохоте выстрелов, одна тень слиняла вмиг, словно растаяла, вторая покачнулась и повалилась назад, в грязь и темноту. Егор перебрался через забор, привалился спиной к доскам и стоял так с минуту или две. Ничего и никого, свинцовые пилюли помогли достичь нужного эффекта. Сдох он там или нет – без разницы, утром те, кто его найдет, сделают верные выводы. А не сделают – вэлкам, повторим курс лечения в любое время, объясним, напомним, подскажем. Егор убрал пистолет и в два прыжка пересек дорогу и оказался у смятой створки ворот. Вот он, голубчик, лежит у стеночки и не шевелится, а рядом валяются две бутылки из-под водки. И пахнет от них – Егор принюхался – елкой и ацетоном. Отличный выбор, смесь скипидара и растворителя очень легко воспламеняется, горит сильным пламенем, «коктейль» можно использовать как противотранспортное средство, так и для создания огневого заграждения. Удобно еще и тем, что ингредиенты легко обнаружить в любом сарае дачного поселка. Как и тару – Егор подобрал обе бутылки с тряпками вокруг горлышка, обошел сгоревшие развалины и поставил «коктейли» в траву у забора. Сверху «домиком» пристроил пару кусков оплывшего пластика и вернулся к воротам. Оттащил убитого с глаз долой за забор, бросил рядом с обгоревшим «Эксплорером», вышел на дорогу и двинул к пустырю.

Снег перестал, ветер унес обрывки туч и легонько шевелил стебли полыни на старых бороздах. Женька сидел под кустом в обнимку с рюкзаком и задрав голову к звездному небу.

– Не спи, замерзнешь, – Егор остановился рядом, глянул вверх, потом на Женьку, присел на корточки.

– Ну, что там? Что? – заволновался парень и заерзал под кустом. Егор не ответил, задрал штанину на пострадавшей ноге и ощупал сустав.

– Нормально все, – проговорил он, – здесь болит?

Женька охнул коротко и затряс головой. Отек есть, кожа над ним горячая, плотная, но кости вроде целы.

– Разрыв связок или растяжение, – Егор забрал у парня рюкзак, закинул за спину и протянул руку, – подъем.

Женька ухватился за его ладонь и вылез из-под куста.

– А стрелял кто? Три раза, я слышал.

Егор перекинул его левую руку себе через плечо, обнял и потащил к дому. Женька запрыгал рядом на одной ноге по кочкам.

– Я пока тебя ждал, людей видел, – сообщил он минут через пять, во время очередной остановки, – рядом пробежали и тащили что-то тяжелое.

– Кто такие? Как выглядели? Куда шли? Откуда?

На все вопросы Женька мотал головой.

– Тоже мне, ни украсть, ни покараулить толком не можешь, – проворчал Егор и потащил Женьку дальше.

– Так ты сам мне сказал – прячься, я и прятался, – шепотом оправдывался Женька, пока из темноты не показались заборы и крыши домов. Егор сбавил шаг и рискнул – повел Женьку по темным улицам, мимо сгоревших руин по соседству и припорошенного снежком незваного гостя за забором. Но Женька смотрел лишь на догорающий соседский дом, а от него остались только угли и дальняя стена сарая у забора над оврагом.

– Все, приплыли, – Егор втащил Женьку в дом и усадил в свое кресло, – раздевайся.

Осмотр в свете свечей и фонаря занял ровно пять минут. Растянутый голеностоп скрылся под давящей повязкой, и Женька на одной ноге ускакал вверх по лестнице. Егор взялся за рюкзак с добычей, подозвал Ольгу.

– Это заяц, – он вытащил тяжелый мокрый черный пакет и отдал его девушке, – а это утки. Их в сарай пока отнеси, завтра их ощипать надо…

– Хорошо, – Ольга не двигалась и в упор смотрела на Егора, – а там что? – и мотнула головой в сторону ворот.

– Где – там? – не сразу сообразил он.

– Там, у соседнего дома. Ты шапку забыл, я за тобой вышла, а там… – голос снова подвел ее, дрогнул, и Ольге пришлось замолчать.

Егор не ответил, забрал у Ольги пакеты и вышел во двор.

– Его тоже ты?.. – выдавила из себя выскочившая следом Ольга.

Егор кивнул молча и положил пакеты на коробки.

– Я, – он глянул на заваленную тряпьем полку. Тут явно кто-то побывал, тряпки наброшены небрежно и что-то масляно поблескивает в отблесках света из раскрытой двери дома. Знать бы кто… Да какая уже разница, хоть бы на месте все оказалось. Хоть закапывай все за баней, да и то вряд ли поможет.

– Зачем? – прошептала Ольга. – Зачем так?

– А как? – Егор уселся на ящик. – Готов выслушать твои предложения. Не знаешь. Вот и я не знаю. И не готов пока сгореть заживо, так же как и ты, как все остальные. Поэтому делать буду так, как учили. И как сам учил. Вопросы? Пожелания? Ну, хорош реветь, иди сюда.

Ольга не сопротивлялась, уселась к нему на колени и уткнулась лбом в грудь.

– А утки? – всхлипнула она. – Вы их тоже…

– Нет, что ты, – успокоил ее Егор, – мы их, как щук, на крючок ловили.