– Когда начинали расспрашивать стариков о прошлых временах, – он невозмутимо продолжил, а Булат едва оторвал завороженный взгляд от все еще казалось, звеневшей сабли, – то они рассказывали о Волке-отце, которого одни называли Бури-шоно, а другие Борте-чино. Многие бурятские роды ведут свое начало от Серого Волка, Волка-отца, Бури-хана, или еще, как его называли – Бури-ата… Мы – буряты, дети Волка!

Булат пораженно молчал, не найдя слов ни возразить, ни спросить о чем-либо еще Панчен-ламу. Старик тоже замолчал, и надолго.

– Так, выходит, – Булат осторожно заговорил, – Бури-хан призвал через атамана Шубина их? Но для чего и как?

– Как? Помнишь буран?

– Да! – Булат с пониманием кивнул. – Только как Бурхан мог забрать их сюда, они же христиане, их Бог должен был защитить их?

– Не приставляй голову собаки к овце! Носить на шее крест и быть христианином не одно и то же! – Старик раздвинул морщинистые губы в улыбке. – Хотя сейчас, я думаю, они вспомнят о своем Боге! А Хун-шоно лишь сосуд, христианская часть которого вмещает в себя страдающую от невыносимой боли христианскую душу! Но кровь-то никуда не денешь, хондогорские корни зовут его, он не слышит еще этот зов, но сердцем чувствует! Также он чувствует и свою карму, которая поддерживает его и придает сил, могущество Рода, могущество родной Земли… Великий и славный он нукер, только такие, кого избрал, по их воле или нет, Сульдэ после войны становятся ненужными: волка не поставишь пасти отару! Он уже знает, что должен принести страшную жертву, чтобы очистить и себя, и свой род!

– Но своей смертью он не остановит врага! – Булат гневно сжал кулаки. – Нужно было привезти чужаков сюда, чтобы они все рассказали! И он должен использовать те знания, что принесли чужаки, чтобы спастись…

– Оставь ему его карму, хотоши нохой! – старик покачал головой. – И им оставь их карму! Им не вернуться уже в свой мир, ведь Волк никогда не оставляет свою добычу! Теперь уже никто не в силах изменить предначертанное, только время покажет, не промахнулся ли Волк в своем броске, ведь даже Будда, если он из глины, не уцелеет, переходя реку вброд…