В голосе её звучало нескрываемое презрение.

— Что-то случилось? — спросила я, обращаясь при этом вовсе не к Шарлотте, а к Химериусу. Меня не так-то просто запугать.

— Я что-то пропустила? Мистер Марли о чём-то рассказывал, пока я шла к машине?

— Так, побрюзжал немного, — сказал Химериус, а Шарлотта поджала губы и обернулась к окошку, — кажется, сегодня утром с одним носителем гена, пока он путешествовал в прошлом, произошёл несчастный случай. Это был… — он пригладил хвостиком брови.

— Ну, давай же, говори скорее, из тебя надо всё клещами тянуть, честное слово!

Шарлотта, которая, естественно, восприняла эту тираду на свой счёт, сказала:

— Если бы ты не опаздывала, то давно уже была бы в курсе событий, так-то.

— Алмаз, — сказал Химериус, — кто-то его… как бы это лучше сказать… кто-то хорошенько заехал ему между глаз.

У меня внутри всё сжалось от ужаса.

— Что?

— Только не волнуйся, — сказал Химериус, — жив твой принц. Во всяком случае, я так понял из всей этой невнятной болтовни нашего рыжего. Ну, дела! Да ты побелела как молоко! Ой-ой, тебя ведь не стошнит прямо тут, правда? Ну же, возьми себя в руки.

— Не могу, — прошептала я. Мне действительно вдруг стало невероятно плохо.

— Чего ты там не можешь? — прошипела Шарлотта. — Главное, что должен запомнить носитель гена: на первое место следует ставить интересы дела, а потом уже думать о своих потребностях. Ты же делаешь всё с точностью до наоборот!

Моё воображение услужливо рисовало мне самые страшные картины: истекающий кровью Гидеон лежит на сырой земле… У меня перехватило дыхание.

— Другие всё на свете готовы отдать, лишь бы получить хоть один урок у Джордано. А ты ведёшь себя так, будто тебя силой заставляют с ним общаться.

— Шарлотта, помолчи! — крикнула я.

Шарлотта снова отвернулась к окошку. Меня проняла дрожь.

Химериус положил на моё колено свою когтистую лапку, изо всех сил стараясь меня успокоить.

— Сделаю всё, что в моих силах. Я найду твоего дружка и обо всём тебе доложу, договорились? Только не реви! А не то я и сам разнервничаюсь и начну плеваться водой прямо на это добротное кожаное сидение. Тогда твоя кузина решит, что ты не добежала до туалета.

Он вылетел сквозь крышу машины и был таков. Химериус отсутствовал часа полтора, но мне они показались вечностью. За это время я успела нафантазировать себе самое ужасное развитие событий, так что теперь едва понимала, где я, и что со мной происходит. Между тем мы прибыли в Темпл, но лучше мне от этого не стало. Ведь там нас уже поджидал наш непреклонный Магистр. Однако я никак не могла собраться с мыслями, поэтому не вникала ни в рассказ Джордано о колониальной политике Англии, ни в шарлоттины танцевальные па. Что, если на Гидеона снова напали мужчины со шпагами, и на этот раз он не смог себя защитить?

Картинку с истекающим кровью Гидеоном в моём воображении сменила больничная палата, отделение интенсивной терапии. Гидеон лежал ничком на больничной койке, подключённый к тысячам трубочек и бледный как мел. Ну почему же никого вокруг нельзя спросить, как он?

И вот наконец-то прямо сквозь стену в старую трапезную влетел Химериус.

— Ну и? — спросила я, не обращая внимания ни на Джордано, ни на Шарлотту. Они как раз пытались научить меня, как правильно аплодировать, когда находишься на званом ужине в восемнадцатом веке. Конечно, по их мнению, я снова делала всё совсем не так.

— Ты, тупица, мы тут не куличи лепим! — сказал Джордано. — Так хлопают малыши в песочнице, когда им весело… И куда это ты опять уставилась? Я скоро сойду с ума!

— Всё замечательно, ты, девица-на-сеновале-не-спится, — сказал Химериус и широко улыбнулся. — Парня чем-то огрели по голове и он пару часов провалялся без сознания, но, кажется, у него и правда не череп, а алмаз, потому что даже лёгкого сотрясения мозга твой дружок не схлопотал. А рана на лбу… о нет, только не бледней здесь снова! Я же говорю, всё с ним в порядке!

Я глубоко вздохнула. У меня отлегло от сердца.

— Ну, так-то лучше, — сказал Химериус, — и не пыхти ты как паровоз. У твоего принца пока что все милые белые зубки на месте. К тому же, он всё время ругается почём зря, смею предположить, что это хороший знак.

Слава Богу. Слава Богу. Слава Богу.

Вот кто тут действительно пыхтел как паровоз, так это Джордано. Но мне в тот момент всё было нипочём. Его пустая болтовня вдруг перестала меня раздражать. Даже наоборот, очень даже любопытно было наблюдать, как кожа его подбородка из тёмно-розовой вдруг превратилась в фиолетовую.

В дверях показался мистер Джордж, он подоспел как раз вовремя, а не то губошлёп запросто влепил бы мне пару оплеух, его прямо трясло от бешенства.

— Сегодня урок прошёл ещё хуже, если с ней возможно провести что-то ещё хуже, — Джордано опустился на изящный стул и промокнул пот платком, платок был точь-в-точь такого же цвета, как и его кожа в тот момент. — Глаза у неё сегодня стали словно стеклянные, и смотрела она не на меня, а куда-то в пустоту. Если бы обстоятельства были другими, я бы предположил, что её накачали наркотиками!