По словам Юли, она даже не ожидала от интеллигентной математички такого злобного пассажа! Разрыдалась, убежала домой. А уже на следующий день ее вызвала директриса и открыто пригрозила: не уйдешь из школы сама и не оставишь мальчика в покое, заведем уголовное дело. Мол, Тамара Георгиевна напишет заявление, я с удовольствием подпишу.

— Конечно, пришлось уволиться, — вздыхает Юля. — Я набрала по объявлению учеников, подрабатывала уроками инглиша до самых родов. Как я ушла из школы, Стас мне постоянно звонил, подкарауливал у дома, пытался прорваться в квартиру. Но я его не пускала. А по телефону твердила одно: «Отстань от меня, или ты хочешь, чтобы меня из-за тебя посадили?» А у самой сердце кровью обливалось.

А через какое-то время Юле позвонил старший брат Стаса Артем:

— Слышь, ты, сердцеедка ваганьковская! Оставь пацана в покое! Из-за тебя мы без матери останемся, у нее сердце слабое. А если тебе замуж невтерпеж и фамилию ребенку дать, может, ты лучше за меня посватаешься? Мы ж с тобой ровесники, никто не осудит, — Артем захохотал. — А что: я мужчина видный, обеспеченный. И со Стасиком породнитесь!

После выпада Артема Юля вообще перестала отвечать на звонки Стаса. В положенный срок родился Антон — хорошенький, здоровенький.

Стас подкараулил молодую маму с коляской в самую первую их прогулку с Антоном:

— Я не могу забыть тебя, Юля!

Юля говорит, что тогда ее сердце дрогнуло. Она показала Стасу малыша:

— Все-таки он отец! И не важно, сколько ему лет. Ребенка же он смог зачать, значит, природа его к этому подготовила. К тому же, на тот момент он уже школу закончил. С того дня Стас тайком заходил к нам с Антоном, приносил памперсы, соки. Даже иногда гулял с коляской. В лесу, правда, чтобы никого из знакомых часом не встретить. Так продолжалось весь первый год жизни Антона. Стас говорил, что очень любит меня. Мол, сейчас немного встанет на ноги, подзаработает и женится на мне, как обещал. Он поступил в университет, а по вечерам подрабатывал. Не могу сказать, что я очень верила в обещания Стаса, но мы с ним возобновили интимные отношения. Я его хотела, он меня тоже, что с этим поделаешь? А потом Стас вдруг пропал. Так неожиданно, что я сначала даже испугалась: не случилось ли с ним что?

Через общих знакомых Юлия навела справки. Выяснила, что ее Стасик жив и здоров. Просто о его возобновившихся отношениях с училкой как-то прознала его мать — и слегла якобы в предынфарктном состоянии. Заявила, что если Стасик немедленно не бросит свою «старуху», то она умрет.

— Тогда же вышла эта гадкая статья в местной газете с моей фотографией. Наверное, Тамара ее заказала. Там говорилось, что, мол, вот эта женщина выдает себя за учительницу, а сама пристает к ученикам. Но про Стаса — ни слова!

— Почему же ты в суд не подала на эту газету? — удивляюсь я.

— А толку? — вздыхает Юля. — И откуда у меня деньги судиться с газетами? Мне бы Антошку поднять! Мне мои нервы и здоровье сына дороже, чем все эти дрязги. Тамара на меня в суд не подала — и на том спасибо! Ведь на самом же деле у нас со Стасом были интимные отношения, пока он был несовершеннолетним. Значит, по закону, я виновата. Что будет с Антошкой, если меня посадят? В общем, я предпочла молча пережить, переждать, пока шум утихнет. Он и утих вскоре. Люди пообсуждали-позлословили, да и надоело им, так всегда бывает. Только Стас так и пропал. Видно, он испугался за мать и просто меня бросил. Даже не позвонил, ничего не объяснил. Боялся, наверное. Ведь столько всего уже наобещал! Я же его за язык не тянула, он сам! Честно говоря, я думала: время пройдет, его мамуле надоест «с инфарктом» лежать — и Стас объявится. Но он до сих пор не дает о себе знать.

— А ты сама ему не звонила? — спрашиваю я.

— Один раз попыталась, — признается Юля. — Но его номер заблокирован. Наверное, он телефон сменил. Да и не буду я унижаться, искать его, бегать за ним. Если что, он знает, где нас с Антошкой искать.

Юля вспоминает, как вскоре после исчезновения Стаса ей вдруг позвонила бывшая сокурсница. По иронии судьбы она преподает английский как раз в том вузе, где теперь учится Стас:

— Представляешь, Юлька, я тут второй курс взяла, и в моей группе твой бывший ученик оказался! Я его сразу вычислила, когда он на ознакомительном занятии отрывок из Байрона прочел. Ну, тот самый, твой любимый! Я сразу вспомнила: это ж твой конек был! Ты благодаря этим стихам и диплом на «пять» защитила, все наши помнят! Ну, я сразу и спросила: кто была ваша школьная учительница? Оказалось, ты и есть! — торжествующе закончила тираду подруга.

— Ну и как там мой ученик? — собравшись с духом, спросила Юлия.

— О, чудесно! — восхитилась эмоциональная вузовская англичанка. — Настоящий красавец! И взрослый такой, разумный — не то, что остальные. О тебе очень тепло отзывался — помню, говорит, люблю. За ним все наши студентки бегают. Да и преподавательницы молодые заглядываются. А он с самой красивой девушкой со своего курса встречается. Так что можешь гордиться своим выпускником, подруга!

По словам Юли, тогда она впервые в жизни захотела умереть — так ей было плохо. Только маленький Антон, который нуждался в маме каждую секунду, позволил ей как-то усмирить сердечную боль и жить дальше.

— Не знаю, не помню даже, как я пережила эту новость, — продолжает Юля, и голос ее становится бесцветным. — Уговаривала себя, что сама хотела, чтобы мы со Стасом расстались навсегда.

А спустя месяца три-четыре Юле позвонил сам Стас, совершенно пьяный: «Люблю очень сильно. Люблю только тебя. Я честно пытался тебя забыть, но не смог. С тобой не могу быть, пока… Из-за матери. Но однажды обязательно приду, чтобы остаться навсегда. Ты только жди меня…»