— А в Иллирии? — спросил Дивикон.

— Там нет войск. И сенат не даст Цезарю дополнительных легионов. В Риме ему, мягко говоря, не доверяют. И на то есть причины. Ведь Цезарь прославился не только своими похождениями с женами римлян, но и склонностью постоянно нарушать законы.

На лице Пизо появилась довольная ухмылка, он с наслаждением наблюдал за выражением лиц слушавших его кельтов.

— Итак, если Цезарю взбредет в голову вести войну в Галлии, никто даже не подумает отправить ему на помощь легионы.

Дивитиак был вне себя от злости.

— К чему ты клонишь, римлянин? Ты хочешь, чтобы кельтские племена вторглись на территорию римской провинции?

— Нет! — с наигранным возмущением воскликнул Пизо. — Я хочу лишь объяснить вам, что у Цезаря нет союзников, способных поддержать его. Все желают его гибели и ждут, когда он наконец перестанет докучать Риму. Только подумайте: сейчас, когда он стал проконсулом, Цезаря открыто оскорбляют, ругают последними словами и выставляют на посмешище, распуская о нем невероятные слухи. Если вы, истинные властители Галлии, уничтожите Цезаря, то, поверьте мне, никто в Риме не огорчится. Наоборот — будет устроен двадцатидневный праздник!

Дивитиак и Дивикон переглянулись. Не оставалось ни малейших сомнений в том, что этого Пизо подослали враги Цезаря с вполне определенной целью — убедить кельтов напасть на войска нового наместника провинции Нарбонская Галлия и уничтожить его.

— Пизо, — неторопливо начал Дивикон, и по его лицу было видно, что он тщательно взвешивает каждое слово, — я, Дивикон, князь кельтских тигуринов, через несколько дней отправляюсь в поход вместе с племенами гельветов, рауриков, латовиков и боев. Нам предстоит нелегкий путь в края сантонов. Передай своим друзьям в Риме, что мы собираемся пересечь земли, принадлежащие кельтским аллоброгам, не разоряя их и не разрушая ничего.

— Но сейчас эта территория стала римской провинцией!

— Я даю свое слово и готов поклясться своим добрым именем в том, — закричал Дивикон, — что мы не будем нападать на селения и города или опустошать поля! Так и передай своему Цезарю! Мы стремимся к миру. Наши племена хотят только одного: переселиться в края, расположенные на побережье Атлантикуса и населенные дружественными нам сантонами. Мы не армия! Кельты не собираются воевать! Мы всего лишь хотим покинуть эти края и отправиться к Атлантикусу! Кельтские сантоны с радостью примут нас, поскольку мы уже заплатили за земли, на которых собираемся поселиться.

Пизо велел одному из рабов подать ему платок. Когда же тот в ответ лишь глупо ухмыльнулся, римлянин с отвращением вытер свои измазанные жиром руки о солому и вновь взял свой кубок с разбавленным вином, стоявший перед ним на невысоком деревянном столике. Он явно наслаждался тем, что внимание всех собравшихся было приковано именно к нему — сейчас кельты не сводили с римлянина глаз. Все с нетерпением ждали его ответа. Пизо не торопился. Он взял с подноса мясо, откусил огромный кусок и продолжил с набитым ртом:

— Если вы попытаетесь пересечь римскую провинцию, то Цезарь этому лишь обрадуется. Чего он ищет здесь? Что ему нужно больше всего? Я отвечу. Слава, почет, власть! А как добиться всего этого? Только при помощи легионов. Чтобы получить возможность распоряжаться большим войском, Цезарю нужно начать войну, которая была бы оправданной в глазах сената. Продолжим наши нехитрые размышления. Чтобы война казалась оправданной, Цезарю нужен повод… А если вы, кельты, в самом деле решились пересечь римскую провинцию, даже не подумав о возможных последствиях, то… То Цезарю не придется долго ломать голову, пытаясь найти предлог для начала военных действий, которые к тому же будут немедленно оправданы сенатом. Для римлян нет ничего страшнее, чем кельты, принявшие решение переселиться из одних краев в другие и выступившие в поход. Если вы помните, кельт Бренн был до сих пор единственным человеком, которому когда-либо удавалось захватить Рим.

Дивикон был явно оскорблен тем, что римлянин упомянул только Бренна.

— Я друид Веруклетий, — вдруг послышался чей-то голос из темноты. Худой высокий мужчина в белом одеянии друида появился словно ниоткуда и стал рядом с Пизо. — Ты много говоришь, римлянин, но твои слова не помогают нам понять истинное положение вещей. Ты пытаешься ввести нас в заблуждение. Только что ты утверждал, будто римский сенат ни в коем случае не предоставит в распоряжение Цезаря дополнительные легионы и что никакие войска не придут на помощь новому наместнику провинции Нарбонская Галлия, если он начнет войну. Теперь же ты уверяешь нас, будто Цезарь тут же получит несколько легионов, если сможет найти благовидный предлог для начала военных действий.

— Моя логика проста. Цезарь не есть Рим! Если опасность будет угрожать Цезарю, то сенат не отправит ему на помощь ни одного легионера. Если же угроза нависнет над Римом, то сенат, без сомнения, будет предоставлять в распоряжение Цезаря легион за легионом. Цезарю нужно не так уж много — достаточно веский предлог для начала военных действий.

Дивикон не выдержал и закричал:

— Неужели долги Цезаря могут послужить достаточным предлогом, чтобы нарушить мир?!

Пизо вновь ухмыльнулся и обвел взглядом сидевших в кругу кельтов. Римлянин явно старался не встречаться взглядом со стоявшим рядом с ним Веруклетием. Он с жадностью смотрел на золотую пряжку пояса, стягивавшего тунику друида.