Я неодобрительно посмотрел на облака. Мне показалось, что вот-вот вновь начнет сыпаться пепел. Спустя минку так и случилось. Проклятая ругнулась и тут же закрыла рот и нос шарфом.

— Ненавижу это место!

— Ты ничего не любишь. — Я тоже спрятал лицо под тряпкой.

Она дернулась, словно ее ударили, и нехотя сказала:

— Раньше — любила. Теперь… некого и не за что.

— Неожиданная откровенность, — серьезно заметил я.

Она промолчала, а затем, завершая беседу о ниритах, глухо произнесла:

— Они поклоняются Грох-нер-Тохху как своей богине. Считают ее разумным существом. Они родились из нее, в нее и уходят, когда погибают. Ты ведь видел вершины.

— Похожие на женские лица? Да.

— Легенды нирит гласят, что Создатель ковал этот мир из тени. И ее лик навсегда отпечатался в камне.

— Но там три лица. Они совершенно разные. Кто тогда две другие?

— Не знаю. Про это я никогда не читала.

— А у нирит есть магия?

Пепел перестал падать, и дышать сразу же стало легче.

— В смысле умеют ли они плести? Нет. Плетения подвластны только людям и в какой-то степени Высокородным. Но у дочерей Пепельной девы есть то, что можно назвать магией. Правда, с большой натяжкой. Я никогда ее не видела, но, говорят, она весьма неплоха. Хотя и не ровня темной и светлой «искрам». Здесь Митифе опасаться нечего.

Она порылась в сумке, выудила оттуда сморщенное желтое яблоко, без труда разломила его на две половинки и одну, к моему огромному изумлению, протянула мне.

— Отравленное, что ли? — пошутил я, но угощение принял и даже сказал «спасибо».

— Когда я была совсем маленькой, в Радужной долине, в саду, за Колодцами доблести, росли именно такие яблоки. Я их очень любила. Тогда. Еще в той жизни… Что? У нашего рыцаря повышение?

Ее манера прыгать от темы к теме со стремительностью блохи меня частенько раздражала.

— Тебя это заедает?

— Не говори ерунды! — отмахнулась она. — Я просто беспокоюсь за его шкуру. Он до сих пор еще желанная добыча для моих товарок.

— Думаешь, они не отыскали кого-нибудь другого с серебристыми волосами?

— Возможно, отыскали. Но поостеречься стоит. Я верю, что, пока Колос стоит, им не взять Корунн. И мне это выгодно.

— Чем?

— Пока у них есть цель, про меня не вспоминают. Но в случае победы та же Аленари начнет искать и меня, и Шена. Если уже не ищет. Лепестки Пути стоят всей этой огромной страны.

Внезапно она вздрогнула и вскочила:

— Идем! Живо!

Ничего не говоря, Тиф бросилась вниз. Я крикнул Трехглазому, что он остается за главного, и, недоумевая, поспешил за Проклятой.

— Что, забери тебя Бездна, происходит?! — спросил я, нагнав ее.

— Я расставила метки на дороге, — сказала она на ходу. — Они чувствуют «искры». Одна только что сработала. Минку назад разрушена другая. К нам кто-то приближается!

— Кто?! Некроманты?!

— Хуже! Гораздо хуже! Ходящая.

Она без спросу схватила под уздцы чужих лошадей. Какой-то солдат возмутился, но узнал «Огонька» и больше не смел возражать нашему самоуправству.

Оказавшись в седлах, мы направились к ущелью, где высились обсидиановые колонны.

— И что ты намерена делать?

Проклятая мрачно посмотрела на меня, и я прочел ответ в ее глазах.

— Думаешь, я позволю тебе убить ее?!

— Полагаешь, будто сможешь меня остановить? — холодно поинтересовалась она. — Если считаешь, что да, то подумай, она представляет для Шена и Роны серьезную угрозу. Пока выпускница Башни рядом, никто из нас троих не рискнет пользоваться магией. Она почувствует «искру».

— Эта женщина спасет сотни солдат во время боя.

— Вот ведь нашелся защитничек! — презрительно скривилась Тиа. — Эта женщина может убить Шена или Рону. Как предателей и отступников. Этого я ей не позволю!

Прежде чем я успел возразить, она добила меня последним аргументом:

— И подумай вот о чем. Сколько жизней могут спасти три человека, которые не понаслышке знакомы с магией противника? С кем ты хочешь быть рядом, Нэсс, когда все начнется? С той, что в любой момент прихлопнет мальчика из-за того, что он осквернен тем, чего она не понимает, или со мной, способной противостоять Митифе и знающей всю ее подноготную?!

— Не понимаю, для чего тогда я тебе нужен.

— И вправду не нужен, — согласилась она. — Проваливай назад. От тебя здесь никакого проку. Только будешь мучиться совестью и меня доводить. Я надеялась, что у гийянов совесть отсутствует.