— Да, мой, но ты должна попробовать! Это так здорово!

Она взяла катушку, бечевы на которой оставалось все меньше по мере того, как змей поднимался вверх (теперь это был лишь черный ромб, лица Иисуса видно уже не было) и вытянула ее перед собой. Показалось, что на какое-то мгновение ей стало страшно. А потом она улыбнулась. Когда порыв ветра подхватил змея и заставил его накрениться сначала на левый, а потом на правый борт, она вся расплылась в улыбке.

Она управляла им какое-то время, а потом Майк сказал:

— Пусть теперь он.

— Не стоит, все нормально, — запротестовал я.

Но она уже протягивала мне катушку.

— Мы настаиваем, мистер Джонс. Вы же, в конце концов, мастер пилотажа.

Я взял бечеву и вновь испытал знакомые острые ощущения. Бечева дрожала в руке точно леска удочки, на крючок которой попалась здоровенная форель, но несомненный плюс запуска воздушных змеев в том, что они никого не убивают.

— И высоко он поднимется? — спросил Майк.

— Не знаю, но, думаю, сегодня поднимать выше его не стоит. Наверху сильный ветер — змей может оторваться. К тому же вам, наверное, уже пора ужинать.

— Мам, можно мистеру Джонсу поужинать с нами?

Она задумалась над этим предложением — было видно, что ей оно не по душе. Однако она была готова согласиться — ведь я запустил змея.

— Не стоит, — сказал я. — Благодарю за приглашение, но сегодня в парке был тяжелый день. Мы задраивали люки на зиму, так что мне бы хотелось поскорее добраться до душа.

— Вы можете принять его у нас, — сказал Майк. — У нас около семидесяти ванных комнат.

— Майкл Росс, у нас нет семидесяти ванных комнат!

— Или даже семьдесят пять, и в каждой по джакузи, — он засмеялся. Это был милый, заразительный смех — по крайней мере, до тех пор, пока он не перешел в кашель. Кашель становился все сильнее, но, не успела мать Майка всерьез забеспокоиться, он смог его унять.

— В другой раз, — сказал я и протянул ему катушку с бечевой. — Мне нравится твой змей. Пес тоже ничего.

Я наклонился и потрепал Майло по макушке.

— Эх, ну ладно. В другой раз. Но только не задерживайтесь, потому что…

Мать резко оборвала его.

— Мистер Джонс, вы могли бы завтра пойти на работу чуть раньше?

— Думаю, да.

— Если погода будет хорошей, мы могли бы выпить по фруктовому коктейлю. Я делаю неплохие фруктовые коктейли.

Готов был поспорить, что так и есть. Кроме того, это позволит ей не запускать незнакомца в дом.

— Вы придете? — спросил Майк. — Будет здорово.

— С удовольствием. Еще и захвачу с собой пакет выпечки из булочной.

— О, вовсе не обязатель… — начала она.

— Меня это не затруднит, мэм.

— О, — она словно вспомнила что-то. — Я же не представилась, да? Меня зовут Энн Росс.

Она протянула руку.

— Я бы ее пожал, миссис Росс, но я и вправду не очень чистый, — я показал ей свои ладони. — Боюсь, змея я тоже запачкал.

— Вам… тебе надо было пририсовать Иисусу усы! — крикнул Майк и вновь зашелся в смехе, который перешел в приступ кашля.

— Ты слишком ослабил бечеву, Майк, — сказал я. — Подкрути чуть-чуть.

И, когда он принялся наматывать бечеву на катушку, я в последний раз потрепал Майло и пошел вниз по пляжу.

— Мистер Джонс, — окликнула меня Энн Росс.

Я обернулся. Она стояла прямо, задрав подбородок.

Мокрая от пота рубашка прилипла к телу, и я убедился в том, что у нее отличная грудь.

— И я, вообще-то, мисс. Но поскольку мы уже должным образом представились друг другу, можете звать меня Энни.

— Хорошо, — я указал на ее футболку. — Что за «турнир»? И почему «в положении лежа»?

— Это стрелковая позиция, — сказал Майк.

— Сто лет уже этим не занималась, — ответила она тоном, не предполагающим развитие разговора.

Я не возражал. Мы с Майком обменялись прощальными взмахами. Он улыбнулся. Улыбка у него была классная.

Через сорок или пятьдесят ярдов я оглянулся. Змей опускался, но ветер все еще играл с ним. Они смотрели на него — мальчик и его мать, положившая ему руку на плечо.

Мисс, подумал я. Мисс, а не миссис. Жил ли в большом викторианском особняке с семьюдесятью спальнями какой-нибудь мистер? Я его ни разу не видел, но это ничего не значит. Хотя не было, наверное, никакого мистера. Они жили вдвоем.