Леона была в смятении, она еще не оправилась от удара, нанесенного ей известием о том, что лорд Страткерн женат, и она знала, что у нее не хватит сил противостоять железной воле герцога.

«Нельзя позволить… чтобы это произошло», — думала она.

И все же события шли своим чередом, и ей казалось, что нет ничего, что она могла бы сказать или сделать, для того чтобы остановить их ход.

— Я предвидел, — снова заговорил герцог, — что вы захотите увидеть моего сына. Вы сможете сделать это прямо сейчас.

Леона выпрямилась, удивленно глядя на него:

— Вы хотите сказать… что он здесь?

— Да, он в замке, и он живет здесь уже в течение нескольких лет, — ответил герцог. — Но я держал это в тайне, поскольку он не совсем здоров. — Он сжал губы, и в голосе его прозвучала внезапная горечь: — Кажется невероятным, чтобы я, никогда не знавший, что такое болезнь, стал отцом этого жалкого, хилого существа, но это крест, который я должен нести.

Леона в первый раз почувствовала, что герцог по-настоящему страдает; она начала понимать, каково это ему, с его гордостью за свой род, иметь такого слабого, болезненного сына, по всей видимости, инвалида.

— Это не просто вопрос наследования, — произнес герцог, будто говоря сам с собой. — Как вам известно, женщина в Шотландии тоже может наследовать своему отцу или мужу, и нередко бывало так, что дочь вождя брала на себя заботы о клане. Но Элспет умерла.

Леона была глубоко тронута его горем.

— Я очень сожалею… Я так сочувствую вам!

— Конечно, у меня есть двоюродные братья и племянники, — продолжал герцог, — но это уже не моя плоть и кровь. Линия наследования, как вы могли видеть на вашем собственном генеалогическом древе, передается от отца к сыну сотни лет, из поколения в поколение. — Голос его снова изменился, теперь в нем зазвучали просительные нотки: — Дайте мне внука, Леона! Внука, которым я мог бы гордиться! Дайте мне наследника моего титула, вождя Макарднов, и все, что у меня есть, все мои богатства я положу к вашим ногам! Вы получите все, чего только ни пожелаете!

Леона подумала, что если бы она не узнала лорда Страткерна, она не смогла бы отказать этому человеку, отвергнуть его мольбы, не откликнуться на них со всей щедростью своей души. Но несмотря на все, что она узнала, несмотря на ужас, который охватил ее при мысли о предательстве любимого, какая-то часть ее существа все еще принадлежала ему, и, стоило ей только подумать, что другой мужчина может коснуться ее тела, как ее бросало в дрожь, словно от скользкого прикосновения змеи.

— Может быть, мы с вашим сыном можем встретиться и… поговорить друг с другом? — проговорила Леона, запинаясь.

Ей пришла в голову мысль, что маркиз, возможно, тоже не расположен на ней жениться; может быть, он любит какую-нибудь другую девушку, а герцог против и не одобряет его выбор? В таком случае они могли бы договориться, прийти в какому-нибудь соглашению.

«Если бы мы с маркизом могли стать друзьями, — думала девушка, — открыть друг другу свои чувства, тогда, быть может, все это уже не будет казаться столь ужасным и непоправимым».

— Поскольку маркиз в замке, — вслух проговорила Леона, и в голосе ее прозвучала решительность, — могу ли я иметь удовольствие… познакомиться с вашим сыном?

— Я уже все подготовил, — ответил герцог. — Как видите, я очень проницателен, когда дело касается вас.

Леона удивленно взглянула на него.

Меньше всего она ожидала найти в нем именно это качество.

Впервые она увидела в нем обычного человека, со всеми его слабостями и бедами, не обретшего счастья в детях, потерявшего жену, которая могла бы дать ему свою нежность и ласку и помочь нести нелегкий груз обязанностей, возложенных на него его высоким положением.

«Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы не огорчать его», — с жалостью подумала девушка.

Она попыталась забыть о тяжелой, ледяной глыбе, навалившейся ей на грудь, отвлечься от своих переживаний, от сознания того, что все ее существо в отчаянии тянется к лорду Страткерну, заглушить этот беспомощный и бесполезный стон своего сердца.

— Я не могу, не могу без него! — кричало в ней все, когда герцог повел ее из комнаты по широкому, длинному коридору.

— Он женат! Ты что, забыла об этом? — насмешливо подсказывал ей рассудок. — Он принадлежит другой женщине! А как насчет тех нравственных правил, которые были законом для твоей матери, в которых и ты не сомневалась с тех пор, как была еще ребенком?

Они прошли до конца коридора второго этажа, и Леона заметила, что это уже другая часть здания, где она еще ни разу не была; герцог не приводил ее сюда, когда показывал ей замок.

Герцог отпер тяжелую дверь, и они вошли.

Пройдя через несколько комнат, они вышли в маленький коридорчик с окошком в противоположной стене.

Налево была дверь, и, когда герцог открыл ее, они очутились в комнате, слабо освещенной всего лишь несколькими свечами.

В камине, правда, ярко пылал огонь. При их появлении двое мужчин, находившихся в комнате, встали.