– Разумеется, так и есть, болван! А теперь, пожалуйста, перестань мучить меня полумерами и будь так добр снять кальсоны, чтобы я могла увидеть остальное!

Ритчи громко расхохотался:

– Ты в самом деле просто потрясающа, Беатрис Уэверли, Бог свидетель! – Все еще сотрясаясь от смеха, он подошел ближе к кровати, чтобы Беатрис могла оценить значительную выпуклость у него между ног, скрытую кальсонами, которая росла прямо на глазах.

Беатрис знала, что Ритчи привык слышать из уст своих любовниц и более откровенные высказывания, но сейчас было не время изображать из себя утонченную леди.

– Вы уже достаточно долго дразнили меня, мистер Ритчи, поэтому буду вам чрезвычайно признательна, если вы наконец снимете этот предмет вашего гардероба.

– Охотно, – сказал он, ловко снимая кальсоны и отбрасывая их прочь. Его напряженный член вырвался на свободу и покачивался в воздухе.

На этой части его тела шрамов не было. Фаллос его был безукоризненно прекрасным. Беатрис ощутила покалывание в пальцах от желания прикоснуться к своему новому другу.

Подняв глаза от зачаровавшего ее мужского органа, она посмотрела на Ритчи, который взирал на нее столь же зачарованным взглядом. Беатрис могла поклясться, что услышала металлический щелчок в тот момент, когда глаза их встретились.

– Удовлетворена? – спросил он, опускаясь на кровать рядом с ней. Ей показалось, что она ощущает исходящее от него тепло, хотя тела их еще не соприкоснулись.

– Вовсе нет, – парировала она. – Думаю, придется мне, будто кухарке или экономке, прежде все ощупать, чтобы убедиться в качестве товара.

– В самом деле? – Ритчи со смехом придвинулся к ней.

– О да! – Но прикоснуться к нему без разрешения значило бы нарушить правила игры.

– В настоящее время, – провозгласил Ритчи, – твоя награда заключается лишь в созерцании, Беа. Дотрагиваться до меня нельзя. Я хочу свободно изучить твое тело, чтобы твои блуждающие руки не отвлекали меня.

Беатрис хотела было запротестовать, но слова Ритчи и его жаркий взгляд действовали на нее возбуждающе. Было что-то странно-волнующее в ее уязвимости перед ним, будто бы Ритчи был божеством, божеством с изъяном, а она – его покорным жертвенным агнцем. Кожа ее покалывала от пробегающих по ней мягких язычков пламени, а лоно напряглось и пульсировало, снедаемое плотским голодом, который, казалось, никогда не сможет быть утолен. Инстинктивно она потянулась к Ритчи.

– Веди себя прилично, – прорычал он, ложась рядом с ней. Член его уперся ей в бедро, а покрывающие его ноги волосы оказывали дополнительное стимулирующее действие. – Веди себя прилично, – повторил он, когда она инстинктивно задвигалась под ним, стараясь прижаться покрепче. – Схватись за спинку кровати, если так тебе будет легче. – Он прижался губами к ее изогнутой шее, одновременно принимаясь ласкать ее жаждущие прикосновений соски.

Беатрис сделала так, как он ей посоветовал, – вцепилась руками в спинку кровати, но это ничуть не помогло. Она, казалось, превратилась в сплошной сгусток неудовлетворенной чувственности. Двигая бедрами, она развела ноги в попытке плотнее прильнуть лоном к Ритчи.

– Беатрис, Беатрис, – чуть слышно прошептал он, дразня прикосновениями губ к ее коже, вызывающими легкое приятное покалывание. Такое же воздействие оказывали и его дыхание, и порхающие пальцы.

Тело Беатрис жаждало Ритчи. Взывало к нему. Требовало проникновения его твердого члена, который по-прежнему упирался ей в бедро. Она потерлась о него, но этого было явно недостаточно. Ей хотелось познать Ритчи своими пальцами и лоном.

«А возможно, и ртом тоже?»

Она резко открыла глаза. Какая смелая, возбуждающая идея! Перед ее мысленным взором тут же промелькнули образы Софии, с энтузиазмом сосущей твердый фаллос своего обожаемого Эмброуза, а также Арабеллы Сауверн, наслаждающейся плотью красивого темнокожего любовника Юрия. Да, эти дамы казались очень довольными тем, что они делали, хотя сами они при этом и не получали физической стимуляции.

«Ах, мне тоже хотелось бы отведать на вкус твоей плоти, Ритчи», – подумала Беатрис.

Все еще сжимая пальцами спинку кровати, Беатрис повернула голову, чтобы посмотреть на Ритчи, и он, будто бы угадав, о чем она думает, низко склонился над ней, пристально всматриваясь в глаза. Его длинные густые ресницы трепетали.

– Что такое, Беа? – Он знающе прищурился, и этот взгляд заставил ее сердце биться быстрее. Ей оставалось лишь гадать, как ему удалось в очередной раз с такой легкостью прочесть ее мысли и намерения.

Машинально Беатрис провела языком по губам, и тут же ощутила, что член Ритчи стал сильнее упираться ей в бедро, будто бы и он разгадал ее сладострастные намерения.

– Ничего особенного… просто изголодалась по тебе, Ритчи.

Губы его изогнулись в игривой, слегка самодовольной усмешке.

– Понимаю. А потрудись-ка определить поточнее, насколько велик твой голод, моя прекрасная сирена? – Он принялся двигать бедрами, скользя своим горячим напрягшимся членом по ее ноге, дразня и провоцируя.

– Очень велик, – твердо ответила Беатрис. – Я хочу попробовать тебя на вкус, Ритчи. При мысли об этом у меня прямо слюнки текут. Так и есть… – Она медленно искоса посмотрела на него, надеясь, что он сочтет такое выражение лица соблазнительным. – Если ты мне позволишь, я продемонстрирую тебе всю силу моего голода по тебе.