Получив отрицательный кивок Тедди, Чарльз покопался в памяти.

— Это было, когда я подумывал перейти в «Варбург». Она никогда не говорила прямо, но достаточно ясно намекала, что ляжет со мной в постель, если я договорюсь с «Варбургом». Именно поэтому я чуть было не согласился... до сих пор не понимаю, что тогда остановило меня...

— Круто работает! — рассмеялась Тедди. — Может быть, поэтому она и добилась таких успехов. Она говорит, что работает с четверыми в месяц — от сорока восьми до пятидесяти в год, а за восемь лет — около четырехсот! Это бьет даже твой рекорд, Чарли...

— Хм, да, но твои расчеты не совсем верны. Во-первых, ты считаешь, что все они принимают предложения Кандиды, во-вторых, что все они — мужчины, а в-третьих, ты предполагаешь, что я никогда не повторяю встреч, хотя отлично знаешь, что одного раза мне всегда мало... — Чарльз положил руку на колено Тедди и немедленно получил шлепок.

— Чарли, я замужняя дама — почти, — по всей видимости, одного раза ей было достаточно. В этом случае одно олицетворяло многое.

Тедди и Чарли, близкие друзья с университетских лет, находясь как-то в беспечном и шампански-игривом настроении, свернули с платонического пути и оказались в одной постели. Наутро Тедди нашла это нелепым, хотя и незабываемым. Чарльз никогда не расставался с надеждой, что следующая попытка будет успешнее, хотя и не получал возможности проверить свою теорию.

— Ах, как много препятствий между чашкой и губами... — мрачно пробормотал он.

— Между прочим, Бартоломью, я не считаю, что все кандидаты Кандиды — мужчины. Если она такая цепкая и неразборчивая, как ты думаешь, почему бы ей не спать и с кандидатками?

— Интересная мысль, — согласился Чарльз. — Как бы то ни было, Тедди, ты знаешь мое убеждение — жить вообще опасно. Бери работу, но остерегайся Кандиды, не перенимай ее дурные стороны. И не вздумай спать со своими кандидатами — хоть с мужчинами, хоть с женщинами — или я страшно разозлюсь.

— Кстати, Чарли, ты еще не рассказывал мне, как у тебя дела с Глорией Мак-Райтер.

Чарли взглянул на нее чуть-чуть — совсем чуть-чуть — смущенно.

— Я расскажу в другой раз, Тедди. Она странная особа — не вполне в моем вкусе, подозреваю... — он осушил стакан и чмокнул Тедди в щеку. — Я позвоню тебе позже... после того, как поговорю с Дэйвом.

Ее угроза была ненужной. Не только из-за того, что Чарльз Бартоломью был честен во всем, что касалось споров, но и потому, что краска на лице выдавала его с головой еще до того, как он успевал произнести хоть слово. В любом случае, у него была довольно-таки мудрая привычка принимать критику, обвинения и даже долги без особых переживаний.

На следующее утро, когда почтальон просунул пачку писем в открытое окно кухни, Матильда Винингтон-Смит была приятно удивлена, обнаружив среди них одно, подписанное размашистым почерком ее внучки. Сев за кофе в оранжерее, откуда открывался вид на весь парк, она начала читать новости из Лондона.

Среда

Дражайшая бабушка!

Я не забыла, что ты приедешь ко мне на следующие выходные, но не имею возможности дождаться этого, чтобы поговорить с тобой. Мне нужен твой совет по поводу Главного Решения. (Звучит зловеще, не правда ли?)

На прошлой неделе я встретила женщину по имени Кандида Редмейен, которая занимается «охотой за головами» в Сити. Она очень впечатляюща, очень обворожительна и преуспевает в деле — необычное сочетание в наши дни — и представь, она предложила мне работать в ее агентстве. Ты знаешь, что такое — охота за головами? Я уверена, что да, дорогая бабушка, ты ведь всегда все знаешь. Не принять ли мне это предложение?

Я очень соблазнилась и, должна сказать, Майк жаждет, чтобы я согласилась, если я, конечно, не попытаюсь переманить его коллег из «Стейнберг Рот». Это очень выгодный бизнес, я буду зарабатывать не меньше, чем в «Стейнберге», но, думаю, это будет забавнее — встречаться с интересными людьми, отыскивать им самую подходящую работу, целыми днями сидеть на телефоне, договариваясь с ними. Это не похоже на благородную карьеру, тебе не кажется? Я представляю себя изумительно мудрой, проницательной женщиной, приносящей счастье и удовлетворение работой всем этим бедным, несчастным людям. Чарльз говорит, что в этой работе нет ничего благородного — он утверждает, что она невероятно жестока и, возможно, глубоко неэтична — но ты же знаешь, что из себя представляет Чарльз. Он все считает неэтичным, в том числе и себя самого. И даже он говорит, что Кандида — лучшая в этом бизнесе.

Я пыталась поговорить об этом с мамой и папой, но ты ведь знаешь, что они думают. Мама стала уговаривать меня порвать помолвку с Майком и выйти замуж за какую-нибудь титулованную шишку (! — идея!), да и в любом случае, она считает, что женщина не должна работать после замужества. А папа сказал: «Делай что хочешь, если это сделает тебя счастливой», — и снова уткнулся в книгу. Итак, у меня два голоса — «за» (Майк и папа), один — «против» (мама), а Чарли, кажется, воздержался. Я считаю, что твой голос будет решающим.